Это может оказаться полезным. Тот фургон, что после разгрузки перекрасили и перенумеровали, явно привозил сюда не продукты. Даже левый груз не стали бы так маскировать, если он был обычным! Сейчас под любой товар можно без труда слепить любые документы и наставить печатей, каких только душа ни пожелает!
Нет, груз в «Газели» не был обычным! Тогда что могло быть в фургоне? Оружие для Чечни или оттуда? Наркота? Теперь ломать голову смысла нет, как нет и гарантии, что здесь вновь не появится нечто подобное, и тогда можно будет зацепить Габрелию. И шантажировать, чтобы отстал от Ларисы и Сергея…
Размышления Рыбанова прервал дед, вышедший из дома. Он ругался:
– Вот мать иху, еле нашел, ключи эти! Памяти совсем не стало. Давеча нож куда-то дел, искал полдня, а он, в стену воткнутый, перед самым носом висел…
– Куда идти-то? – прервал жалобы деда Николай.
– А никуда! Дверь вот она, слева на углу, видишь? Это и есть отдельный вход.
Старик обошел пришельца, открыл дверь, пригласил:
– Входи, смотри хоромы!
За дверью находился небольшой сенник, или предбанник, из которого вел вход уже в жилую комнату.
Она была ничего, для подобного типа строений. Разделена ширмой на две части. В первой – в одном углу – умывальник, в другом – газовая плита.
Во второй, достаточно обширной для проживания одного человека – шкаф, стол с тремя стульями, холодильник, железная широкая кровать, телевизор «Рубин» еще советских времен, кресло-кровать. Да еще старый ламповый приемник.
Два окна, выходящие на базу, что и требовалось Николаю, зашторены плотными шторами и тюлью. Внутри прохладно. То, что надо!
– Ну и как? – спросил дед?
– А туалет?
– Сортир во дворе, там же душ и баня!
Рыбанов, принявший решение, сделал вид, что раздумывает.
– Тебя как звать-то, дед?
– Иваном с детства нарекли, – ответил старик, ожидая, что он скажет.
– Что ж, дед Иван, жилье подходящее, базара нет! Но… сотку, может, скинешь?
Ответ старика был категоричен:
– Нет! Тыща, или разговору конец!
Николай махнул рукой:
– Ладно! Хрен с тобой, хрыч старый, тысяча так тысяча, все не добираться домой по ночам через весь город. Но смотри, коли баню затопить надо будет, ты это сделаешь!
– Вот и я о том же, – заметно повеселел дед. – А насчет баньки не беспокойся, как скажешь, так мы ее и запустим в эксплуатацию, делов-то! И насчет баб! Мужик ты видный, без них не обойдешься, води, разрешаю, только бардака шумного не устраивай, а так трахайся в свое удовольствие!
– Договорились! Телевизор работает?
– А шут его знает? Раньше работал. Захочешь смотреть – наладишь!
– Логично! Ну давай ключи, что ли?
– Деньги вперед!
Рыбанов рассмеялся. Его смеха дед не понял. Чего такого он сказал, что развеселил постояльца? Николай объяснил:
– Ты, как в кино, дед, «Двенадцать стульев» смотрел?
– Чего?
– Там деятель был один, так он говорил: «Вечером деньги – утром стулья»!
– Какие стулья? – не въезжал старик.
– Ладно, проехали!
Рыбанов понял, что дальше продолжать эту тему бесполезно. И тут вспомнил, что рублей-то у него с гулькин хрен. Доллары поменять он не успел, да и не мог успеть при всем желании, возьмет ли старик предоплату валютой? Он спросил:
– Баксами плату возьмешь? Или обождешь, пока поменяю на рубли?
– Долларами, что ли?
– Да!
– А чего не взять? По курсу продажи, пожалуйста! Только не липу! Предупреждаю, менять в банке буду, а там за этим делом секут, дай боже!
– Деньги правильные, не волнуйся, – успокоил его Рыбанов.
Он прикинул в уме, сколько должен отдать деду! Вышло около тридцати пяти долларов. Хорошо, что в тысяче, данной ему Надеждой, были и мелкие купюры.
Дед Иван так же поднял голову, прищурив правый глаз.
Тоже переводил курс. Просчитав, согласился с суммой, предложенной Николаем:
– Давай своих брезентов!
– Чего? – не понял Рыбанов.
– Доллары, говорю, давай!
– А почему брезенты?
– Так на них одни президенты ихние и нарисованы, вот я их брезентами и называю.
Передача денег и ключей состоялась.
Николай напоследок предупредил, что сменит замок и хатой будет пользоваться весь сезон! Старик не имел ничего против, лишь поинтересовался, не желает ли клиент оплатить весь срок проживания сразу? Получив отказ, он не расстроился. На выходе спросил:
– С базы таскаешь харч? Я бы брал за полцены!
– Этим, дед Иван, не занимаюсь!
– Дело твое. Знай, понадобится срочно, ночью, водяра или первач, не ищи – стучи ко мне. Обеспечу по соответствующей цене!
– Понял!
На этом они расстались. Николай умылся, лег на кровать, не разбирая ее и не раздеваясь, закурил, приспособив под пепельницу пустую консервную банку. Задумался.
Так! Теперь нужно связаться с Семеном, но чуть позже, и не отсюда, обсудить обстановку. Да, и не забыть доставить семье продуктов. Вернуться сюда. Пусть Надя с детьми чувствуют себя свободно! Постепенно, за мыслями, после бессонной ночи, он уснул!
В 16.00, проснувшись, Николай умылся, вышел из дома, прошел к остановке троллейбуса, отошел в сторону, позвонил Семену. Тот ответил сразу:
– Слушаю тебя, Коля!
– Сень! Я сейчас сделаю кое-какие дела по хозяйству и буду свободен. Это относительно встречи. 18.00 тебя устроит?
– Где?
– Где?.. Черт, сразу и не сообразишь…
На помощь пришел боевой друг:
– Вот что, капитан, приезжай по адресу… запомнил? Ровно в шесть вечера я буду там.
– Конспиративная хата?
– Какая, Коль, тебе разница?
– Никакой! До встречи! Конец связи!
– Конец!
Николай поймал такси. Обменял баксы, проехал по рынкам. Закупил самое необходимое и то, о чем просила Надя.
Машину остановил за квартал от дома, дальше, с двумя тяжелыми сумками, пошел пешком.
Зашел в свой подъезд, не встретив никого во дворе, поднялся к квартире, открыл дверь. В прихожую тут же вышла Надежда.
Николай поставил сумки, позвав молодых людей:
– Сергей, Лариса!
