— Когда вары распались на множество враждовавших между собой стай, он просто скрылся в своем логове, несмотря на мои многочисленные призывы.
Харли долго молчала, очевидно, обдумывая услышанное. Следующий ее вопрос удивительным образом коснулся самой сути:
— То есть вары начали терять свою силу еще при прежнем короле?
Сальваторе нервно встал, чувствуя, как сама тьма плотной стеной догоняет его. Судьба варов в его руках. Если потерпит неудачу он, незавидная участь будет ждать и его народ.
— Трудно сказать, когда именно мы начали терять силу, но, возможно, это началось вскоре после того, как Маккензи пришел к власти, — ответил он наконец.
Он чувствовал, как где-то совсем близко, под самой кожей, зашевелился волк. Как же ему хотелось, чтобы враг обрел материальные очертания. Тогда бы он порвал его в клочья.
— Возможно, Маккензи почувствовал надвигающуюся слабость и был вынужден это сделать, — предположил Сальваторе.
— Либо он сам использовал черную магию, чтобы стать королем, а потом у него начались неприятности, — нахмурившись, сказала Харли.
Сальваторе ухмыльнулся и хотел возразить, что из собственных амбиций и пользы для людей любой король выберет, конечно же, пользу, но ложь не захотела покидать его губ.
Волшебный трон ни одна сила не могла заставить принять короля-самозванца, однако, пользуясь магией, этот вар вполне мог убирать своих соперников.
— Возможно, Маккензи использовал черную магию, чтобы избавляться от истинных наследников трона, имевших больше прав на власть, — признал Сальваторе.
— Подождите! — воскликнула Харли, пораженная внезапной догадкой. — Если он продал душу дьяволу, то, возможно, он и предложил, чтобы Лазарь занялся Бриггсом.
Сальваторе пожал плечами:
— Возможно и то, что Бриггсу пришлось заключить договор с дьяволом, чтобы получить достаточно сил и отстранить Маккензи от дел. Этим он гарантировал, что Маккензи не поднимется на трон снова.
— Велика честь править сбродом, — заметила Харли.
— Не знаю, велика или нет, но Бриггс очень хотел занять трон.
Харли заметно дрожала, и Сальваторе ничуть не упрекал ее. Бриггс действительно был достоин того, чтобы его боялись.
— Ну а Каин вписывается в эти рассуждения? — спросила Харли.
При упоминании этого имени Сальваторе испытал еще один неприятный укол воспоминаний. Много лет он гонялся за этим прихвостнем Бриггса, совсем как та охотничья собака, которая пошла по следу цыплят и упустила лису.
— Не особенно, — ответил Сальваторе.
— Чего же он тогда проводил все свое время по различным логовищам? — фыркнула Харли.
— Каин не стоит и упоминания. А вот о ком стоит поговорить, так это о вас и ваших сестрах, — сказал Сальваторе. — Бриггс знал, что я буду искать всех вас, что бы ни случилось в мире.
Сальваторе всмотрелся в прекрасное лицо Харли. Сердце ему шептало, что она стоила всех жертв, а чувство долга укоряло за то, что он подвергал риску жизнь своих людей.
— Вас и трех других ваших сестер держали в разных местах, так что мне пришлось изрядно отвлечься от дел, чтобы начать поиски, — наконец сказал он.
— И чем же таким вы занимались? Или кем? — настойчиво поинтересовалась Харли.
Сальваторе этот удар застал врасплох. Надо быть полным дураком, чтобы пытаться обмануть эту женщину!
— Сейчас и не вспомнить, — выкрутился Сальваторе.
— Неужели?
— Я мотался между Италией и Америкой, преследуя очень даже конкретные цели, — ответил Сальваторе, предупреждающе поднимая руку, чтобы остановить следующий вопрос.
— Я боюсь и спрашивать, что за цели, — сказала Харли.
Смех Сальваторе эхом отозвался в зале, однако юмора и веселья она в нем не почувствовала.
— Лучше не спрашивать, — посоветовал Сальваторе, покачал головой и вновь принялся вышагивать по залу. Ему казалось, что за этот вечер он прочувствовал каждый из прошедших годов.
— Не знаю, может быть, я был не прав, — сказал он. — Прежде все проблемы варов я возлагал на богов, на изменения в обществе и даже на вампиров. Возможно, существует другая злая сила, и у моего народа есть шансы на возрождение.
В зале воцарилась тишина. Где-то глухо шумел нестройный хор гостей Сантьяго. Слава богу, что от этой вакханалии их отделяла тяжелая дверь.
Наконец Сальваторе прекратил нервно расхаживать. Он спиной чувствовал, что Харли стоит сзади. «Странно, что не сбежала», — подумал он.
Обернувшись, Сальваторе встретил пристальный взгляд Харли.
— Что?
— Даже если вы правы, то зачем вам возвращаться в Италию?
Этот вопрос застал Сальваторе врасплох.
— Неужели теперь вы не мечтаете избавиться от меня?
— Не нужно изображать из себя Кена Дженнингса
[7]
, чтобы выяснить, что плохой парень хочет потопить вас.
«Неужели Харли беспокоится за меня?!»
Сальваторе показалось, что небо обрушилось на него. Он шагнул вперед, и Харли инстинктивно отступила. Сальваторе все ближе приближался к ней, пока она не почувствовала спиной край стола. Внезапно ее ноги оказались запертыми между его бедрами.
— Мы еще возвратимся в Италию, и я покажу вам свой особняк в Риме, — пообещал Сальваторе. Он почувствовал небывалое удовлетворение, представив себе Харли в своем доме. Она бы добавила человеческой теплоты холодному мрамору стен с позолотой.
— Но только после того, как я разберусь с Бриггсом и тем демоном, который дергает за ниточки, — добавил он.
Харли в ответ провела ладонями по его груди:
— Какой мачо!
— Я еще не раскрылся до конца, — поведал Сальваторе, складывая губы для поцелуя. — Но если только вы захотите…
— Перестаньте! — воскликнула Харли, отталкивая его ладонями. — Я говорю серьезно. Если вы король, то и поступать должны как король.
Сальваторе скользнул взглядом вниз, автоматически отмечая, как заострились соски под тканью топа.
— Я попробую, — пообещал он со вздохом. — Но и что, по-вашему, должен делать король?
— Скажите, что случилось бы, если бы Бриггс убил вас и занял трон?
— Я бы не допустил такого, — ухмыльнулся Сальваторе.
— Откуда вы можете знать это, если только не скрываете от меня умения читать будущее? — Харли говорила решительно, без тени улыбки. — Или гордыня позволит вам поставить под угрозу жизнь ваших людей?
