Внезапно Харли заметила, как из-под его ресниц блеснуло золото. Сердце у нее екнуло, она напряглась, чувствуя подвох, приготовилась выпрыгнуть из постели.
Однако Сальваторе оказался быстрее. Он обхватил ее длинными руками и прижал к своему телу. Коварная улыбка изогнула его губы.
— Бон помериджо
[20]
, дорогая.
Харли судорожно сглотнула, боясь показать все нарастающую потребность быть с Сальваторе. Она волновалась при мысли, что навеки принадлежит ему, и одновременно боялась этого.
А он был рядом, совершенно обнаженный и чертовски великолепный. Чего уж тут говорить!
Пытаясь загнать поглубже предательское волнение, от которого сжималось все внутри, Харли уперлась ладонями в грудь Сальваторе.
— Что ты делаешь в моей постели?
— А вдруг это моя постель? — спросил Сальваторе, поднимая брови.
— Черт возьми! Почему мы в одной постели?
Сальваторе взял Харли за талию и прижал к себе, чтобы она почувствовала, как он возбужден.
— А что, ты со своей парой спала бы врозь?
«Опять этот бред про пару!» — возмущенно подумала Харли и, почувствовав панику, попыталась отстраниться от Сальваторе на благоразумную дистанцию.
— Держитесь от меня подальше, Сальваторе.
— Я-то попробую, но ведь это вам от желания сводит руки и ноги.
Его теплое дыхание дразнило ей щеку, посылая вниз волны наслаждения.
— И, не скрою, мне это нравится, — коварно сказал он.
— Сальваторе!
А Сальваторе, утыкаясь носом ей в щеку, прокладывал вдоль подбородка дорожку из поцелуев.
— Да?
Харли отчаянно пыталась сохранить остатки здравомыслия. Ох, как это нелегко, когда твое тело тает в предвкушении наслаждения!
— Ваш бред про мистическую связь не больше чем биология, — съязвила Харли. — Вы понимаете это?
Сальваторе ухмыльнулся и нежно провел рукой по извилистому изгибу от ее губ до грудей.
— Даже в биологии нет ничего простого. Быть парой не только волшебно, но также и чертовски сложно и неудобно.
У Харли перехватило дыхание, когда большие пальцы Сальваторе не спеша легли на ее соски, которые напряглись, словно острые пики. Каждое прикосновение к ним приносило боль и наслаждение.
— Обещаю, будет сложно и неудобно, — прошептала она.
— А как же волшебная часть? — шепотом спросил Сальваторе, наклоняя голову, чтобы захватить сосок губами.
Стон наслаждения сорвался с губ Харли, прежде чем она смогла подавить его.
— Подожди, я говорю с тобой, — сказала Харли.
— Продолжай, я слушаю.
— Но как ты можешь слушать меня, если при этом ласкаешь?
Сальваторе осторожно прикусил сосок, и Харли содрогнулась от волны удовольствия, ушедшей в низ живота.
— Многое я могу делать одновременно.
Впрочем, этого он мог Харли и не говорить. Если бы он сумел удивить ее этим, она, пожалуй, спела бы ему «Дневное наслаждение»
[21]
и отправилась бы с ним на карнавал. Харли неожиданным толчком опрокинула Сальваторе на спину и устроилась на нем. Она все же решила, что должна поговорить с ним серьезно прямо сейчас.
Да, возможно, она и стала ему парой, но не позволит считать ее «малышкой», которой можно крутить, как хочешь.
Харли уперлась руками в его плечи и твердо встретила его удивленный взгляд.
— Я серьезно, — предупредила она.
Золотистые глаза Сальваторе блестели в полутьме, словно и вправду были угольками, а руки скользили, огибая округлости ее бедер.
— Я тоже серьезно, я весь внимание, — сказал Сальваторе и движением бедер поправил на себе положение Харли. — Я горю любопытством.
Харли сжала зубы. Он не был похож на человека, который слушает!
— Мы должны обсудить наш… — Харли замялась в поисках подходящего слова.
— Наш секс?
— Скорее наши отношения, — ответила она. — А точнее, отсутствие отношений между нами.
Она явственно ощутила, как пальцы Сальваторе напряглись на ее бедрах.
— По мне, так все на месте, — сказал он. — Более того, я не могу нарадоваться.
— Просто послушай! — приказала она. — То, что мы переспали, не означает, что я собираюсь стать твоей игрушкой.
— Конечно, нет, — согласился Сальваторе. — Но пока мы будем вместе, ты будешь рожать мне детей и меня слушаться. А живут оборотни долго.
— Черта с два! — Харли наклонилась, почти упершись носом в его грудь. — А в аду побывать не хочешь?
Сальваторе положил ладонь на ее затылок, не позволяя ей отстраниться.
— Харли, сейчас мы всего лишь занимаемся любовью. После у нас будет целая вечность, чтобы выяснить отношения.
— После — это когда? Когда я рожу одного или двоих детишек? Ты ведь только этого хочешь от женщин?
— О Матерь Божья… — Сальваторе, уже порядком уставший от ее обвинений, убрал руку с ее затылка. Харли отстранилась, всматриваясь в его настороженное лицо.
— Дарси говорила мне, — начала Харли, — что вы заинтересованы только в младенцах, которых мы сможем рожать для рода, то есть для вас.
Она врала: Дарси ей этого не говорила. Ей было интересно посмотреть на реакцию Сальваторе.
Конечно, становиться племенной самкой для рода варов ей не хотелось совершенно. Но она искренне понимала, что варам необходимо потомство с чистой кровью. Да и Сальваторе, как уже заметила Харли, был готов на многое, чтобы это осуществилось.
Сальваторе был королем, и своей обязанностью считал заботу о людях. Именно это в нем больше всего и восхищало Харли.
А может быть, она просто искала удобное оправдание, чтобы построить между собой и Сальваторе стену?
— Напомни, чтобы я отблагодарил Дарси должным образом.
— Так это не так? Вы отрицаете это?
— Я никогда ничего не отрицаю, — с явной неохотой сказал Сальваторе. — Я всегда хотел добиться того, чтобы, как прежде, чистокровки вынашивали и рожали здоровое потомство. Но когда я встретил тебя и ты стала моей парой, все изменилось. — Лицо Сальваторе внезапно смягчилось, стало более нежным и как будто бы просветлело. — Ты — мое маленькое чудо, — сказал он, и сердце Харли дрогнуло. Необъяснимая паника вновь охватила ее душу, и возвратилась напряженность.
— Не надо так говорить, — попросила она.
