— О том, что ты — чудо?
— Да.
— Почему?
— Это слишком сильно меня волнует.
— Харли, — Сальваторе приподнял пальцами ее подбородок, — что происходит?
Она облизала пересохшие губы, пытаясь прикинуть, как рассказать ему о своих детских страхах.
— В течение тридцати лет ты был для меня монстром, который живет в туалете. У всех детей такой был.
— Черт… — протянул Сальваторе. — И ты думала, что я — этот самый монстр?
— Каин заставил меня поверить в эту ложь. Он манипулировал мной, как хотел, а я была слишком глупа, чтобы понять это.
Сальваторе помрачнел:
— Не глупа, а молода и ранима. А этот ублюдок просто обманывал тебя.
— Нет, это я позволяла ему обманывать себя, — проговорила Харли, распрямляя плечи. — Но такого больше не будет.
— Ты по-прежнему не доверяешь мне?
— Я ведь только узнала тебя. — Харли подняла глаза к потолку и не заметила, как коварная улыбка растянула губы Сальваторе. — Секс еще ничего не означает. Можно с мужчиной переспать, но так и не узнать его.
Глава 20
Сальваторе улыбался, но ему совсем не хотелось, чтобы Харли разглядела за его ядовитой улыбкой собственнический инстинкт.
И все-таки она станет продолжательницей рода. Все преграды рухнули, и даже сама Харли не собиралась препятствовать этому. Однако Сальваторе не вчера родился и понимал, что еще ничего не закончено.
Возможно, он не понимал до конца всех колебаний Харли, но одно он знал точно: сейчас ей необходимо подсказать нужное направление — и рассчитывал на свое обаяние.
— Ты знаешь меня, — сказал Сальваторе, кладя свою ладонь чуть выше ее груди, — сердцем.
Однако Харли упрямо покачала головой:
— Все это как-то слишком скоро…
Сальваторе проследил взглядом изгиб ее грудей. Сейчас, когда она была настроена отстаивать свою независимость, спорить смысла не было. Рано или поздно она все примет без уговоров. А до тех пор они просто могут вместе проводить время.
— Что ж, я могу и не торопиться, — пообещал Сальваторе и приподнял ее грудь ладонями, сложенными в чашу. Он застонал, чувствуя, как воздух заполняется ароматом ее возбуждения. — Подождем столько, сколько ты пожелаешь.
Глаза Харли подернулись страстью, но лицо оставалось хитрым. Она подозревала, что Сальваторе опять попытается ее обмануть.
— Сальваторе…
— Харли, мы только что спаслись от целой армии демонов, — сказал он, нежно лаская кожу вокруг сосков. — Неужели мы не заслужили нескольких часов удовольствия? А насчет неприятностей уверяю тебя — впереди они будут.
Харли задрожала от страсти, выгибая спину от удовольствия.
— Когда ты рядом, неприятностей искать не приходится. Они находятся сами.
— Жестоко с твоей стороны, — посетовал Сальваторе, лаская соски губами.
— Кое-кто думает, что он неуязвим, — пробормотала Харли, погружая пальцы в густые волосы Сальваторе. Теперь она уже сама подставляла под его губы то один сосок, то другой, наслаждаясь ощущениями.
Сальваторе слегка куснул чуть смуглую кожу:
— С тобой — да.
— Ты… — Слова Харли потонули в стоне, когда язык Сальваторе облизал ее набухший сосок. — Ты даже сейчас непереносим!
Такого вызова не стерпел даже волк, сидевший внутри Сальваторе, который без предупреждения перекатил Харли на спину и покрыл ее своим большим телом, вжимая в матрас.
— Непереносим?
— Эй!
— Теперь моя очередь быть сверху.
Харли была безумно красива. Ее волосы золотистым дождем раскинулись по подушке, щеки пылали румянцем, а в глазах горело такое желание, от которого у Сальваторе захватило дух.
— Только не привыкай к этому, — посоветовала она.
— Посмотрим, — сказал Сальваторе.
Ее губы шевельнулись для продолжения спора, но слова остались на языке, когда Сальваторе вошел в ее влажные глубины. Вместо них она издала низкий стон удовольствия.
— Есть еще очень много возможностей и позиций, — предупредил Сальваторе.
Харли впилась ногтями в его мерно двигавшуюся спину, но эти «раны» только добавляли ему удовольствия. Его бедра двигались в неторопливом темпе, а губы теребили груди и соски.
— Да, — выдыхала Харли, обхватывая длинными ногами его талию. — Только не останавливайся.
Наверное, не было силы ни на небе, ни на земле, которая могла бы заставить Сальваторе остановиться, когда Харли встречала его толчки своими голодными движениями.
Шепча ласковые слова, Сальваторе наклонился и спрятал лицо в изгибе ее шеи. Казалось, он клеймил ее чувствами. Теперь она навечно становилась частью его сути.
Чувствуя приближение оргазма, Сальваторе прикусил нежную кожу ее шеи, обхватил ее бедра руками и завершил дело несколькими быстрыми толчками. Его тело наполнилось безудержной радостью. Именно такой секс бывает с одной-единственной — чувственный, волнующий и дикий.
В следующее мгновение оргазм испытала Харли, вонзая ногти в спину Сальваторе и сотрясаясь от дрожи.
Когда все закончилось, он не сразу разжал объятия, а затем, шумно вздохнув, без сил скатился с нее и лег рядом, положив на ее бедро руку.
— Ты до сих пор считаешь так? — спросил Сальваторе.
— О чем ты?
— О том, что ты считаешь меня невыносимым.
В ответ Харли фыркнула и повернула голову, встречая дразнящий пристальный взгляд Сальваторе.
— То, что я считаю кого-то непереносимым, не делает его хуже, — сказала она.
— И что ты находишь во мне непереносимым? — спросил Сальваторе, проводя пальцем по изгибу ее спины.
Харли улыбнулась с притворной сладостью:
— Ношение «смит-и-вессона».
— Это делает меня более сексуальным, — ответил Сальваторе.
Глаза Харли расширились от удивления, и комнату заполнил ее отрывистый смех.
— Ты что, всегда думаешь о сексуальности?
И тогда на сердце у Сальваторе стало удивительно тепло.
— Нет, только когда ты рядом, — в тон ответил он.
— О, как предсказуемы мужчины!
Сальваторе почувствовал, что снова готов к бою.
— Мужчина — да, но волк всегда непредсказуем… — Внезапно Сальваторе замолчал, чувствуя, как похолодел воздух в комнате.
— Что это? — спросила Харли обеспокоенно.
— Вампиры зашевелились.
— А это что — плохо?
— Я должен поговорить со Стиксом.
