— Грелкин, это хорошо, конечно, — погрустнел
старичок. — Его девки любят. А я вот Петросяна люблю. С женой его смешной…
Тут председатель, перестав мечтательно трепать затылок,
как-то весь сгруппировался и отчеканил:
— Значит, так! Слушать мою команду. Ты, Палыч, коров в
село гони. А вы, Анисим Сергеевич, — ткнул он пальцем в грудь
секретарю, — езжайте на базу отдыха «Обские просторы», говорите там что
хотите, но чтобы через час все летние домики были свободны! Потом мчитесь в
совхоз и обеспечьте нас транспортом. Сколько вас там народу? — обернулся
он к нам.
— Человек тридцать, — откликнулся Стас.
Председатель озадаченно поцыкал зубом и вновь обернулся к
подчиненным:
— Все поняли?! — спросил он строго и на всякий
случай погрозил кулаком. — А я покамест буду звезд из самолета
вытаскивать.
— Так точно, товарищ директор! — ответили
старички, и секретарь бросился к уазику. Через минуту его и след простыл.
Председатель же всплеснул руками и воскликнул:
— Что за день! Звезды с неба так и валятся! Желаний не
хватит загадывать! — и, приплясывая, он побежал с горы к разбитому
самолету.
Глава пятая
Жуткий дебют
— Добро пожаловать на сибирскую нашу землю! — сияя
радушием, повторял директор совхоза, стоя возле кабины и помогая выбираться
очередному артисту.
Мы же со Стасом подгоняли их изнутри.
— Ядрышников моя фамилия, Петр Петрович, —
неустанно приговаривал директор. — Да вас-то я знаю, знаю. Небось не
лаптем щи хлебаем, следим тут за цивилизацией!
— Лично я никуда из салона не пойду! — заявил
носатый. — Меня укусил комар! Представьте! Он укусил меня уже здесь —
внутри! Что же будет снаружи?! А ведь говорят, у них кусаются только самки! Меня
всего передернуло, когда она ко мне притронулась!
— Придется вылезать, — со вздохом сказал я. —
Самолет без крыльев уже никуда не полетит. С минуты на минуту придет транспорт,
и вы останетесь тут один…
— Это ужасно! Просто ужасно! — застонал коротышка
и двинулся к оконному проему. — Лучше бы уж мы разбились насмерть, чем так
жестоко страдать и унижаться! Я надеюсь, подадут лимузины?
Наконец-то я увидел всех, кто с нами летел. Кроме тех, кого
я уже упоминал, был здесь еще какой-то перепуганный негр, назвавшийся
Мармеладным Кроликом, дуэт двоечников-переростков «Наталипортман», пятеро
музыкантов-инструменталистов, а также десяток совершенно одинаковых длинноногих
танцовщиц. Два звукооператора, два осветителя и одна гримерша. Итого вместе с
нами и оклемавшимся лысым пилотом из самолета выбралось тридцать два человека.
— А вот и наши лимузины! — воскликнул Ядрышников,
когда по кочкам, скрипя и бряцая кузовами, к обломкам самолета подъехали два
трактора с прицепами, от которых густо несло навозом. — Прошу рассаживаться!
С минуту потрясенные попсовики молча приглядывались и
принюхивались. Первым с надменным выражением лица к прицепу шагнул Комбинезонов
и тихонько затянул хорошо поставленным «советским» голосом:
Наверх, вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает…
За ним двинулись остальные, печально, но твердо подхватив:
…Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не жела-ает…
Так с революционными и патриотическими песнями на устах к
рассвету мы и добрались до «Обских просторов».
База, десяток маленьких похожих на вигвамы деревянных
домиков, располагалась в красивом сосновом бору, на обрыве, с которого
открывался вид на широкую полноводную реку Не замечая капризов, обид и стонов
нежданных гостей, председатель, пританцовывая от радости, завел всех в
столовую, где нас накормили чем-то, пахнущим капустой и напоили мутно-серым
киселем. Затем он расселил нас по домикам, приказал всем отдыхать и напоследок,
уже садясь в машину, воскликнул:
— Обед в два, а вечером — добро пожаловать в наш
клуб! На праздник в вашу честь! То-то радости будет сельчанам! Вас хотим
послушать да себя показать!
Самогудова послала председателю воздушный поцелуй, тот от
смущения аж споткнулся, неуклюже рухнул на заднее сиденье уазика и так, с
открытой дверцей, на ходу втягивая в машину сапоги, и уехал.
До середины дня звезды, включая пас, продрыхли без задних
ног: бессонная ночка дала о себе знать. Разбудил ужасающий звон, это повар
колотил гигантской поварешкой по подвешенному на веревке куску рельса.
Видно, благодаря хлопотам Ядрышникова, обед был немножко
поприличнее. Но не обошлось и без курьезов. Так, по цепочке еще стоявших у
прилавка раздачи столичных звезд прошел листочек под названием «Меню»,
содержащий три строки:
• Первое
• Второе
• Напиток из бачка
Несмотря на вызванную этим шедевром оторопь, на сей раз мы
уже сумели определить на вкус, что есть что. «Первым» были щи, «вторым» —
бигус с кусочком курятины, а «напиток из бачка», несмотря на зловещее название,
оказался всего лишь компотом из мандаринов, сваренных прямо с кожурой…
Клуб села Киреевского, куда мы с мальчишкой-проводником всей
толпой явились за два часа до назначенного концерта, оказался неожиданно
большим, мест на пятьсот. Нам со Стасом показалось, что и аппаратурой он
оснащен очень неплохой: колонки, во всяком случае, по краям сцены стояли
огромные. Но два наших звуковика, исследуя оборудование, то и дело хватались за
головы и обреченно повизгивали. Ахая и охая, им вторили звезды помоложе.
Разрядили напряжение ветераны.
— Спокойно! — сказала Клавдия Самогудова. —
Не надо истерик. Это вам не конкурс Евровидения. Я в начале своей карьеры пела
в местах и похуже. И, как видите, жива. Народ нас спас, он хочет праздника, и
он его получит!
— Верно, Клавочка! — поддержал ее
Комбинезонов. — Мы — народные артисты и должны быть с народом!
Коровник спалили, заплатим концертом.
— С чего начнем-то? — перешел к делу
Перескоков. — С «Тот-Того»?
— Я считаю, не надо, — возразил Шпулькин. —
Проект новый, рисковать не стоит. Нужно на разогрев выпустить тех, кого публика
давно знает и любит. — Он покосился на примадонну с Комбинезоновым.
— Пожалуй, вы правы, коллега, — признал
Перескоков.
— Давненько я не выступала на разогреве, —
усмехнулась прима. — Но проект — дело общее. Тряхнем стариной. И
все-таки, мне кажется, не с нас бы надо начинать, а с пташек помельче — с
Кролика, например, или с «Натали»…
— Не получится, — вмешался один из
звукооператоров, кругленький лысенький усатый человек в потертом джинсовом
костюме. — У них фанеры нет. Есть только ваши с Леликом, Комбинезонова и
пацанов.
