— Сами-то мы не москвичи… — попытайся я пресечь их
соревнование, кто кого переврет.
— Но в Москве-то небось бывали? — спросил, борясь
с рулем, директор со знакомой уже наивно-мечтательной интонацией. Так он при
первой встрече спрашивал нас, кто из артистов прилетел в Киреевск. Мы кивнули,
а он расплылся в улыбке, и глаза его блаженно затуманились. — И президента
небось видели?
— Не видели, — честно признались мы.
— А премьера?
— Нет, — помотапи мы со Стасом головами. — И
премьера не видели. Только по телику.
— Вот и я — только по телику, — сладко
вздохнул Ядрышников. — А как думаете, правду говорят, что на дачу он на
истребителе летает, а водку редькой закусывает? И даже не морщится.
— Мы не в курсе, — признался я. Но мне стало
интересно. — А что еще про него говорят?
— Много говорят. Например, как, бывает, увидит его
женщина брюхатая в метро, так сразу от бремени и разрешится. Прямо на эскалаторе.
А он-то поднимет дите на руки, посмотрит на негода и говорит, к примеру:
«Мальчик! Мужики мам нужны!» Поцелует дитятку в пупок и дальше идет — в
Кремль, на работу.
— Так он же туда на самолете летает, — напомнил
Стас.
— Не-не-не, — уверенно отмахнулся
Ядрышников. — На МИГе, это он — на дачу, а на работу — на метро,
прямо под землей. Чтобы, значит, пробки на улицах не создавать. И, говорят,
никогда не опаздывает. Уж очень он у нас правильный. Ленин, так тот все-таки
соврал один раз. Про вазу. А этот даже и не пробовал. Бывало, захочет, а
совесть не позволяет. Вспомнит Россию-матушку, поля ейные бескрайние, Байкал
полноводный, и все! Не может. Не поворачивается язык. Так сразу всю правду в
глаза и выкладывает. «Носки, — его спрашивают, — на дворе кто с
веревки свистнул?» А он вздохнет да и ответит: «Я свистнул…» «В бане, —
спрашивают, — кто свет погасил да баб щупал?» «Я!» — говорит. —
Петр Петрович рубанул рукой воздух. — И так завсегда: бензопилу пропил так
пропил! Наследил на ковре сапогами погаными так наследил, запираться не станет!
«Ты нашкодил, гад? — спрашивают. — Ты ночью по Москве шакалил, стекла
бил?» «Я, — говорит, — я шакалил!..»
Да-а… Много, оказывается, нового можно узнать в народе о
нашей политической элите.
— Петр Петрович, — перевел я, от греха подальше,
разговор на более животрепещущую тему, — а вы слыхали о такой
певице — Леокадии? — не оставлял меня вопрос, почему в Киреевске
народ раньше не подобрел.
Ядрышников задумчиво свел брови.
— Нет, не слыхал про такую. А что, красиво поет?
— Красиво-красиво, — покивал я. — А как же
это получилось-то? Вы что, телевизор не смотрите?
— Как это не смотрим?! — возмутился тот. —
Только телевизором-то от тоски и спасаемся. А! — шлепнул он себя по
лбу. — Она небось недавно, эта ваша Леокадия, появилась?
— Ну да, — кивнул Стас.
— Так тут дело такое, хлопцы. Что-то нам нынешний
телевизор совсем нравиться перестал. Всякая там «Бандитская братва» да
«Сиськи-письки под стеклом»… Стыд-позор, да и только! Самим смотреть противно,
а ребятишкам показать и вовсе нельзя. Вот мы тогда на сельсовете и
постановили — отключить трансляционную точку к ядрене фене. Слава богу,
свое есть вещание — кабельное. Запаслися кассетами лет на пять вперед да и
смотрим. «Волга-Волга» — раза два в неделю, «Веселые ребята» — каждый
вечер. Новенькое кое-что — «Ихтиандер», например, «Песня-87», «Песня-88»…
Ну и иностранные фильмы бывают, конечно — Блондин, там, с ботинком,
«Просто Изаура»… Радио, правда, тоже теперь нет, но нам оно и без надобности.
— А новости? — поразился я.
— У нас свои новости, местные. Паренек один наш в
городе выучился, каждый день теперь программу делает. По будням. Так и
называется: «Будни Киреевска». А еще есть одна программа, так мы на нее не
нарадуемся. «О тех, кто в запое» называется. Люди теперь и пить аккуратнее
стали, кому ж охота в таком виде на экране показываться?..
— Ну а что в мире творится, неужели не интересно?!
— А это мы из газет узнаем. На бумаге — не так
страшно.
Глава седьмая
Вольфрамовы метаморфозы
Много еще чего рассказал Ядрышников о сибирских просторах и
о своих односельчанах, но я его уже почти не слушал, то впадая в дрему, то
думая о том, как же нам поступить с ним самим. С одной стороны, нам вроде бы
следовало отплатить ему за спасение и уберечь от подобрения. С другой —
что он увидит, когда вернется в свой совхоз? Горстку добреньких придурков?.. А
нам бы такой человек ох как пригодился…
По сторонам дороги, прямо в сосновом бору, стали появляться
краснокирпичные коттеджи и новенькие автозаправки, небольшие шашлычные и
солидные кафе. Внезапно трасса вырвалась в поле, за которым в рассветном солнце
засияла перехваченная мостом река, а на другом ее берегу раскинулся большой
город.
Тут в кабину замолотили. Мы обернулись и увидели в заднем
окошке взволнованного Перескокова. Заметив, что мы обратили на него внимание,
он постучал себя в грудь, потом показал пальцем в кабину и скорчил такую
плаксивую рожу, что Петр Петрович от неожиданности вильнул рулем.
— А это еще кто? — спросил он.
— Это наш продюсер, — сказал я. — В кабину
просится. Остановитесь, пожалуйста.
— А надо? — спросил председатель с
сомнением. — Не люблю я этих… Продюсеров…
— Давайте, — попросил Стас. — Он у нас
хитрый. Наверное, опять что-то умное придумал.
— Перескоков, — представился продюсер, забираясь к
нам. В кабине стало тесновато. — Только, пожалуйста, не путайте с
Перископовым, — как всегда, добавил он.
— Ага, — хмуро кивнул Петр Петрович, подозрительно
на него покосился и до самого конца поездки больше не произнес ни слова.
— Значит, так! — начал Перескоков
возбужденно. — Не вышло с Владика, начнем с Томска! Разницы —
никакой. Первый концерт тура, как и планировалось, — сегодня вечером.
— Не-не-не, — заорали мы хором, а потом Стас
сформулировал четко: — Ваша затея провалилась. Никаких концертов! Вы уже
забыли, что только чудом остались живы?!
— Ерунда это все, — отмахнулся продюсер. —
Вся наша пиар-кампания была рассчитана на добрых, кто же знал, что в этой дыре
люди до сих пор такие злые…
«Кировец» взревел. Это Петр Петрович, вновь нехорошо глянув
на Перескокова, в сердцах как следует газанул. Но промолчал. Не обратив на это
внимания, Перескоков продолжал:
— Так что начнем с Томска.
— Но нас там никто не ждет! — возразил я.
— Ждет не ждет, — махнул рукой тот, — какая
разница?! При вашей-то раскрутке?! Не зря ж мы вас по всем каналам
рекламировали! Да тем более у меня еще целый день в запасе! И вообще, это вам
надо или мне? Вам нужна Леокадия или не нужна?
