— Что вы конкретно предлагаете? — спросил я
обреченно, понимая уже, что от концерта не отвертеться.
— Вам нужно остановиться где-то здесь, отдохнуть,
выспаться, а я пока все устрою. Вот, как раз! Стойте! — крикнул он.
Ядрышников ударил по тормозам, с платформы раздались крики
повалившихся с ног звезд, и «Кировец» замер перед небольшим двухэтажным домиком
с разноцветными витражными окнами и вывеской: «Гостиничный комплекс «Кеть».
Ресторан, отель, сауна».
— Отлично! — сказал Перескоков. — Тут и
устроитесь. А я поеду в город и в течение дня все организую. Вечером вы с триумфом
туда въедете и дадите, наконец, свой первый настоящий концерт…
— Только мочиться мы больше не будем, — твердо
сказал Стас, на миг опередив меня. А я добавил:
— Это опасно для жизни.
— Никаких проблем, — неожиданно легко согласился
Перескоков. — Обойдемся и без этой грубой наглядности. Мне и самому все
это как-то не понравилось. Достаточно намека в текстах… Да и вообще, благодаря
нашей рекламе, вы можете уже совсем не мочиться.
— Нет уж, — сказал я, немного успокоившись. —
Совсем мы тоже не можем…
Перескоков шутки не понял и, посмотрев на меня долгим
взглядом, отозвался:
— Как хотите. Дело ваше.
— А я считаю, надо эту тему вообще с повестки
снять, — заявил Стас. — Никаких «Ночных позоров». Нам нужно что?
Леокадию разозлить. Вот и давайте исполнять только ее песни.
— Ну-у… Не знаю, — сказал Перескоков. — В
принципе-то да, но реально — не получится. Песни уже записаны, а они все в
тему… Ладно, все! Пойду руководить заселением. — Он выбрался из
кабины. — Приехали! — объявил он звездам, часть которых уже попрыгала
с прицепа на асфальт. — Все спускайтесь! Селимся в гостинице и отдыхаем
перед вечерним концертом!
Артисты, сползая с прицепа, потянулись к крыльцу нарядного
домика.
— Да-а, хлопцы, — нарушил наконец молчание
Ядрышников. — Трудная у вас работа. Я б с таким начальством не ужился. Я б
его давно уже прищучил…
— Пробовали, — честно сказан Стас. — Он из
окна с парашютом выпрыгнул.
— Вот-вот, — непонятно отреагировал Ядрышников,
словно всегда знал, что такие, как Перескоков, прыгают с парашютами из
окон. — Ну что ж, ладно, — продолжал он, погрустнев. — Раз я вам
больше не нужен, поеду-ка я домой.
— Нет, постойте, Петр Петрович, — сказал я. —
Есть у меня к вам одно предложение…
В «Кети» мы отлично выспались и пообедали, а ровно в семь
Перескоков влетел в наш с Костей номер.
— Все вниз! Выезжаем ровно в полвосьмого! Повезло нам
несказанно! Как раз сегодня тут должен был состояться городской карнавал, а я
за этот день его переориентировал в вашу торжественную встречу!
— Что еще за карнавал? — удивился Стас. — Мы
что, в Бразилии?
— Сам удивляюсь, — пожал плечами продюсер. —
Это очень странный город. Сами аборигены называют его «Сибирские Афины», а
карнавал и вправду как в Латинской Америке.
— Почему Сибирские Афины? — удивился я.
— Говорят, потому что много скульптур и
философов, — пожал плечами Перескоков. — А еще говорят, тут очень
веселые правители — мэр Пистолетов, он сейчас в тюрьме сидит, и губернатор
Вольфрам, он пока на свободе. Сами любят веселиться и народ повеселить. Вот,
например, они как-то решили, что люди соскучились по демонстрациям, и назначили
ежегодный карнавал. — Продюсер вытащил из кармана помятую карту и разложил
ее на столе. — Значит, так. Сначала нас встретит губернатор, вот тут, на
мосту, — ткнул он пальцем в бумагу, — это для журналистов. Кстати, и
встреча, и концерт будут транслироваться на всю страну. Губернатор садится к
вам, и мы проезжаем к Лагерному саду… — полз по карте его палец.
— А почему сад «лагерный»? — опасливо перебил
Стас.
— Потому что тут раньше лагеря были, — объяснил
Перескоков. — Как кто в столице чего натворит, его сразу сюда ссылали.
Оттого тут и народ такой нестандартный. Это по одной версии. А по другой —
здесь, прямо посреди города, нашли лагерь древнего человека с двумя мамонтами…
Но это все не важно! — продолжил он вести пальцем по карте. — Тут мы
медленно-медленно спускаемся с горочки, а за нами — все прочие участники
карнавала.
— А как мы спускаемся? Пешком? — поинтересовался
я.
— Да ну, вы что! На белых лимузинах! Я пять штук добыл,
они уже внизу. Все брачные конторы на уши поставил. Вы, губернатор и главные
звезды будете стоять на крышах, — продолжал Перескоков. — Вот
тут — площадь Новособорная, тут уже готова сцена с аппаратурой. Мимо вас
пройдут колонны, вы с губернатором и остальными звездами их поприветствуете, а
как шествие закончится, начинаем концерт. Сначала вы, а потом —
Самогудова — Лелик — Грелкин.
— Что поем? — подозрительно прищурился Стас.
— Песни Леокадии, как договорились. Но с нашими,
естественно, текстами. Других фонограмм у нас нет.
Итак, на пяти роскошных белых лимузинах мы въехали на мост,
а посередине него под прицелом телекамер и фотообъективов нас встретил
просто-таки удивительный человек. Мы, конечно, поняли, что это и есть обещанный
Вольфрам, но никак не ожидали, что этот областной начальник начнет карнавал с
себя, да еще так смело.
Суетливый полненький дяденька был, словно в древнеримскую
тогу, завернут в белую простыню, лысина его была покрыта венком из одуванчиков,
а ноги обуты в плетенные из лыка шлепанцы. Судя по цвету лица, его выдернули
прямо из парной.
С остекленевшими от подобострастия глазами он в сверкании
журналистских фотовспышек вручил нам каравай хлеба с солонкой и громадный
символический ключ от города, выпиленный из дерева и покрашенный серебрянкой.
После этого он уселся к нам в лимузин и принялся слезно умолять выпить с ним
после концерта томского национального кедрового бальзама. «Который медведи
любят», — вспомнил я.
— Раньше он был алкогольный, — непонятно зачем
объяснял нам губернатор, — но теперь — безалкогольный. Ну, давайте
попьем, — канючил он. — Я ведь и орешки для него сам щелкаю…
Не скажу, что это прозвучало аппетитно, но мне стало жалко
его. Уж больно преданные у него были глаза, да он и не скрывал, зачем ему это
надо:
— Если вы со мной бальзам попьете, меня еще на один
срок оставят… Народ вас любит… И бальзам…
— Да, конечно, попьем, — сказал я. —
Обязательно. А вы, кстати, очень похожи на римского сенатора.
— Правда?! — воскликнул он обрадованно. — Вот
спасибо! А я боялся, вы не заметите!
«Лагерный сад» кишмя кишел людьми. Это были участники
карнавала, разодетые в самые удивительные наряды, но разглядывать их у нас не
было времени. Подгоняемые Перескоковым, мы вместе с Вольфрамом забрались на
крышу лимузина и встали там во весь рост. Громадный ключ мы со Стасом положили
себе на плечи, и автомобиль тихонько тронулся.
