— Страна явно находится на пике экономического
подъема, — заявил Перескоков. — Посмотрите! Кругом стропила, леса,
опалубки! Даже не верится, что все эти стройки когда-нибудь будут выглядеть так
же красиво, как центр.
— Лучше бы ты молчал, дубина стоеросовая! —
отозвался Перископов раздраженно. — Никогда они не будут так выглядеть!
Это ведь не настоящие стройки.
— Вы считаете? — удивился Перескоков.
— Не считаю, а знаю, никчемный ты продюсер! —
снова огрызнулся Перископов. — Центр — для туристов, а сами аборигены
всю жизнь живут в недостроенных домах.
— Почему? — удивился Стас.
— Чтобы налог на жилье не платить! — объяснил
Перископов и скорчил презрительную физиономию. — Арабы!
— Внимание! — обернулся к нам Кречет. — Всем
занять свои места и пристегнуться! Мне дали добро на посадку возле отеля
«Азирис Нуна».
— Что это значит? — поинтересовался Стас.
— Какой-то русский придуман, что по-древнеегипетски это
значит «спокойной ночи», — пояснил Перископов. — Это полный бред, но
мы останавливаемся там.
— И Леокадия тоже? — оживился Стас, пристегивая к
креслу нашего телохранителя, который не слышал команды и при ударе мог
вывалиться, как вчера. — И мы сразу познакомимся?
— Понятия не имею, — сухо откликнулся Перископов.
— А вы свяжитесь с ней и спросите! — потребовал
Стас и бесцеремонно потянулся продюсеру к уху. К правому уху.
— Не трогай меня! — неожиданно тоненьким голосом
взвизгнул Перископов и отпрыгнул от него метра на два. — Никогда, вы
слышите, никогда не трогайте мое правое ухо! — сказал он взволнованно.
— А почему? — испуганно спросил Стас.
— Оно… — замялся Перископов. — Оно у меня…
Побаливает. Стреляет… А коммуникатор у меня — в левом ухе. Запомните: в
ле-вом.
— Да ладно, ладно, — успокаивающе замахал руками
Стас.
Перископов дрожащими пальцами отцепил левое ухо, о чем-то
пошептался с ним и уже твердо сказал:
— Нет, встретиться с Леокадией заранее не выйдет! Она
прибудет непосредственно к концерту!
Предосторожности оказались излишними: на выложенную
восточной мозаикой площадь перед отелем мы сели плавно, не почувствовав даже
соприкосновения днища с разноцветной плиткой.
Жарища стояла ужасающая.
— Ну, ё-моё! — сказал Стас. — Не могла она в
Гренландии концерт назначить!
Вокруг нас быстренько собралась толпа.
— С аборигенами не контактировать, ничего у них не
покупать! — скомандовал Перископов.
«Как же! Так мы тебя и послушались, — подумал я. —
Приехать в другую страну и не пообщаться с местными жителями! Это какими же
надо быть нелюдимыми и нелюбознательными людьми!..»
Но меня опередил Вольфрам:
— Здравствуйте, дорогие египтяне! — закричал он,
выпрыгнув из гондолы с набитым сувенирами ящиком. — От имени и по
поручению жителей далекой, но дружественной Сибири…
— Русска, покупать! — окружив его, стали наперебой
кричать торговцы, размахивая какими-то тряпками, аляписто разрисованными
папирусами и бутылочками с разноцветным песком. — Я — русска!
Мама — Ленинград! У меня покупать, у него не покупать!
— Спасибо, спасибо! — воскликнул Вольфрам и
поставил ящик к ногам. — Но мы прибыли к вам вовсе не за покупками.
Наоборот, с подарками. Довезти, правда, удалось немного, но мал золотник, да
дорог! Вот сюда, в этот ящичек, я сложил все, что сумел уберечь от… — Он
опустил глаза. Ящик был пуст. Он и глазом не успел моргнуть, как аборигены все
из него повытащили…
Мы со Стасом тоже выбрались наружу, и торговцы обступили
нас. Сориентировавшись на возраст, они стали впаривать нам другой товар:
— Леокадия! Купи Леокадия! — кричали они,
растягивая перед нами майки с полуобнаженной певицей в самых откровенных
позах. — Русска, купи «Тот-Того»! «Тот-Того» — пись, пись! —
Теперь мы увидели на майках и себя… Наши позы были еще откровеннее… Ай да
продюсеры. Наша популярность в считаные дни приобрела международный
характер. — Покупай! — орали торговцы, хватая нас за руки. —
Скидка! Халява!
— Бегом в отель! — рявкнул Перископов, и все
пассажиры «Крюгера», больше не артачась, поспешили в прохладное фойе «Азириса».
Похожий на большого улыбчивого бегемота клерк на ресепшене,
увидев Перископова, стал зеленовато-серым и, трясясь от страха, вручил ключи от
трех номеров.
В одном поселили нас со Стасом, в другом Вольфрама и
телохранителя, а в третьем остановились продюсеры.
— Вечером концерт, — сказал Перископов. —
Сидите в номере и носа не высовывайте!
— О нет! — вскричал Стас. — У нас ведь есть
еще целый день! Давайте хотя бы искупаемся!
Лично я еще ночью на всю жизнь, наверное, накупался. Но
торчать до вечера в отеле мне тоже не хотелось.
— Да, давайте! — вторил я брату. — Когда-то в
этом море купались солнцеподобные фараоны — самые могущественные и самые
справедливые правители на Земле!
Перископов вперился в меня подозрительным взглядом и долго
молчал. Потом расслабился и сказал:
— Ладно. Так и быть. Как заселитесь, выходите в фойе,
свожу вас искупаться. Потом — отдых. Сегодня вам перед концертом нужно
набраться сил.
Перескоков с нами не пошел, сославшись на жару и усталость.
Обиженный на вороватых аборигенов Вольфрам тоже остался прохлаждаться в номере,
включив на полную мощность кондиционер. Угнетенный «Пинк Флойдом» телохранитель
уснул, лишь коснувшись головой подушки, и мы не стали его будить. Так что
купаться под предводительством Перископова отправились только мы со Стасом.
Выйдя из фойе на другую сторону отеля, мы оказались в
изумительной, утопающей в цветах душистого олеандра рощице. На ее ветвях, вяло
помахивая крыльями, сидели разноцветные попугаи. Неподалеку синел морской
берег.
— Какая красота! — воскликнул Стас. — Какая
дикая и буйная природа!
— Это все ненастоящее, для туристов посажено, —
отозвался Перископов. — Здесь за каждый кустик отвечает специальный араб.
Кустик завянет, араба уволят, вся семья подохнет с голоду.
Почему-то эта рощица сразу перестала мне нравиться.
Добравшись до усыпанного лежанками и солнечными зонтами
берега, мы со Стасом тут же сбросили ненавистные костюмчики, схватили ласты и
маски, которые выдавали в специальной фанерной кабинке, и нырнули в теплую
морскую воду.
Она была прозрачнее стекла, и я тут же увидел стайку желтых
в черную полоску рыб. Настроены они были очень дружелюбно, подплывали вплотную
и тыкались в нас носами. Мгновение спустя мимо нас промчались еще две
стаи — круглых красных и продолговатых перламутровых рыбешек.
