— Ты видел, видел?! — закричал Стас, когда мы
вынырнули.
Еще бы! Мы нырнули снова. Теперь вокруг нас вертелась
компания маленьких бело-серебристых рыбок. Но одна рыбешка повеселила нас
больше всех. Она была квадратная, точнее, в форме коробочки, рыжевато-коричневая
и с голубыми пятнышками. Она смотрела на нас уморительно серьезно, шевеля
губами и тоненькими длинными, как лапки, плавниками.
Наплескавшись, мы поплыли к берегу. По дороге я нырнул еще
раз и вдруг увидел на дне обломки какого-то судна! Возможно, даже пиратского!
Мы выбрались на берег. На Перископова, одетого с ног до головы и сидящего под
палящим солнцем в шезлонге без зонта, даже смотреть было тягостно.
— Вот это кайф! — закричал Стас. — Вот это
море!
— Это ненастоящее море, — сказал Перископов. —
Залив искусственный — для туристов. Солнцеподобные фараоны тут никогда не
купались, — покосился он на меня.
— Но там обломки корабля! — закричал я и тут же
понял, что скажет на это наш циничный экскурсовод. Так и оказалось:
— Это ненастоящие обломки. Их сделали специально и
привезли сюда. Точно такие же лежат в заливах возле каждого отеля.
О господи! Да есть ли в этой фальшивой стране хоть
что-нибудь настоящее?!
— Пойдем-ка в номер, — предложил я Стасу.
— Айда, — ответил он. — Какой интерес
купаться в аквариуме…
На обратном пути я заметил, что попугаи примотаны к веткам
скотчем.
Наконец наступил вечер, и нашу группу на огромном автобусе
повезли к главному стадиону столицы. Впереди и позади автобус сопровождали
мотоциклисты с автоматами.
— А зачем нам конвой? — поинтересовался
Стас. — Люди-то вокруг добрые…
— Я бы не сказал, — проскрипел Перископов.
— Как?! — поразился я. — На них что, Леокадия
не действует?!
— Я, я, можно, объясню?! — попросил Перескоков,
заискивающе глядя на Перископова.
Тот безразлично пожал плечами.
— Так вот! — светясь, сообщил Перескоков. —
Леокадию тут и не слышали. Она запрещена! Под давлением религиозных фанатиков.
— И почему же эти неприятные аборигены запретили такую
милую певицу? — насупился Вольфрам.
— Потому что у нее юбочка короткая и танцы бесстыдные!
— А мне нравится! — заявил Вольфрам.
— Так мне тоже! — воскликнул Перескоков. — А
знаете почему? Потому что мы оба — неверные собаки. А правоверному
мусульманину это нравиться не может.
— Сегодня ситуация исправится, — нехотя проронил
Перископов.
— Точно! — подтвердил Перескоков. — Именно
сегодняшний концерт станет поворотным этапом в истории Египта. Он объявлен как
концерт дуэта «Тот-Того», вы ведь тут безумно популярны, так как поете песни
запрещенной Леокадии.
— Но в нашем-то исполнении они не действуют, —
заметил я.
— Вот именно! — воскликнул Перескоков. — Но
сегодня на центральном стадионе Каира из-за вас соберутся десятки тысяч
зрителей, и концерт будет транслироваться по ТВ. Но вместе с вами на сцену
несанкционированно выйдет и Леокадия!
— А ее не убьют? — забеспокоился Стас.
«А нас?» — подумал я, но промолчал.
Перископов хрипло захохотал и отрицательно покачал головой.
«Они подобреют, — догадался я. — Потому и не
убьют».
Мне стало противно: вместо того чтобы спасать мир, мы, как и
тогда, в Киреевске, сами же помогаем всеобщему подобрению. Нет, так нельзя. Я
наклонился к Стасу, сидевшему с краю возле прохода.
— Мы должны помешать ей, — шепнул я.
— Как?
— Предлагаю схватить ее, как только она выйдет, и пытать,
пока все нам не выложит.
— Пытать Леокадию? — Глазки у Стаса
заблестели. — Всячески? Я согласен! — Тут он покосился на
Перископова. — А как быть с этим, он ведь не даст?
— Подсядь к Вольфраму и предупреди его и телохранителя:
пусть, как только она выскочит на сцену, они хватают Перископова и держат изо
всех сил, а лучше — пусть свяжут.
Стас кивнул и пересел.
Вот такую я затеял комбинацию. Я чувствовал, что мы встряли
в опасную игру с какими-то могущественными силами, но что-то ведь нужно было
делать!
Каирский стадион был забит до отказа. Именно тут я понял,
что мы со Стасом стали уже настоящими профи. Ведущий, мужчина в белом одеянии
под названием «галабея» и в чалме, что-то крикнул в микрофон, зазвучало
вступление песенки «Кис-кис, мяу», зрители взревели, и мы без малейшего
волнения выскочили на сцену. Приплясывая, мы отчеканили куплет про свинью,
ничуть уже не смущаясь, буквально на автопилоте.
Зазвучал проигрыш… Натренированным уже ухом я заметил еле
уловимый стык фонограмм: это была уже другая запись, хоть и той же песни. И тут
на сцепе появилась закутанная с ног до головы в пеструю материю женская фигура.
Лицо девушки было спрятано под чадрой. Стадион сразу взвыл от восхищения.
— Чего уставился! Надо ее хватать, пока не
запела! — заорал Стас.
И действительно, чего это я? Через всю огромную сцену мы
кинулись к Леокадии. Мы были на полпути, когда она вдруг сбросила с себя
цветное тряпье и продолжила танец в костюме из двух ленточек, еле прикрывающих
грудь и бедра.
Арабы ахнули и, по-видимому, оцепенели от шока. Но их
замешательство длилось недолго. Уже через минуту зрители из первых рядов стали
швырять на сцену всем, что попадалось под руки, включая туфли. Послышались даже
выстрелы. Ой-ой-ой, и впрямь могут и убить… Но уж взялся за гуж…
Как раз в тот момент, когда мы к ней подбежали, Леокадия
открыла рот… Я прыгнул… И пролетел сквозь нее! Я упал и больно ударился о
дощатый настил. Вскочил… Леокадия уже пела что-то по-арабски.
Я потряс головой. Как это получилось? Я промахнулся? Я снова
прыгнул на нее, на этот раз сзади. Вновь пролетел насквозь и рухнул на доски.
Леокадия как ни в чем не бывало заливалась соловьем. «Это голограмма! —
догадался я. — Она ненастоящая!» И мне показалось, будто в голове
прозвучал ехидный голос Перископова: «Добро пожаловать в Египет!»
Мою догадку подтвердил Стас.
— Это не наши технологии! — крикнул он мне. —
Слишком круто! Она — инопланетянка!
Тем временем весь многотысячный стадион, забыв все свои
прежние предрассудки, уже радостно пританцовывал и подпевал ей. По-арабски
припев звучал почти так же, как по-русски:
Киыс-киыс, пш-ш-ш!
Киыс-киыс, миау!
— Черт с ней! — воскликнул Стас. —
Бесполезно! Но Перископов уже должен быть связан, будем пытать его!
Мы бросились за сцену. И тут же наткнулись на нашего
телохранителя. С блаженной улыбкой он танцевал вприсядку.
