— Зачем она куда-то пошла в таком положении?
— Они пошли на перепись населения. А беременная, не
беременная — до этого никому дела не было, времена были очень жестокие.
Послушаешь дальше про избиение младенцев и поймешь… И вышло, что Мария с мужем
даже в гостиницу не попали, и ребенка она родила прямо в пещере. Но главное не
это, а что она при этом осталась непорочной.
— В смысле, девственницей? — уточнила Леокадия.
— Вот именно.
— Н-да… Необычно, — прокомментировала принцесса.
— А правил тогда в Иудее царь Ирод, — продолжил
Стас. — Он сидел в столице, в Иерусалиме. И вот пришли туда однажды
волхвы…
— Кто-кто? — переспросила принцесса.
— Волхвы, — повторил Стас. — Это такие
мудрецы и волшебники. Пришли и говорят: «Где родился Царь Иудейский?» И пошли
слухи. Ирод испугался, что этот новый царь займет его место, выяснил у
книжников, это тоже такие мудрецы, что этот царь должен родиться в Вифлееме, и
послал туда солдат убить всех-всех младенцев до двух лет, он же не знал, какой
из них — царь.
— Ужасное варварство, — сказала принцесса.
— Да уж, — подтвердил Стас. — Всех детей из
домов повытаскивали и поубивали.
— И после этого вы противитесь подобрению?
— Это было две тысячи лет назад. Сейчас у нас все
по-другому… А ты можешь немножко послушать, не перебивая?
— Хорошо, я слушаю.
— Всех вифлеемских детей перебили, но Иисус-то был в
пещере, и его не нашли. А когда он родился, в небе вспыхнула звезда и полетела.
Ну, комета… И она показала тем самым волхвам, где младенец находится. И они пришли
к нему с дарами и предупредили об опасности. Иосиф с Марией и сыном сбежали в
Египет, пробыли там до самой смерти Ирода и только тогда вернулись в Назарет…
Стас говорил и говорил, а принцесса внимательно его слушала.
Конечно, в своем вопросе Стас был подкован много лучше, чем я в аномальных
явлениях. Все-таки в семинарию одно время думал поступать. Речь его текла
связно и образно. Он рассказал о чудесах и проповедях Иисуса, в которых тот
призывал возлюбить ближнего своего. О хождении по воде и про Тайную вечерю. И
как умыл руки Понтий Пилат, когда Иуда предал за тридцать сребреников…
Леокадия сидела с глазами, полными слез. От скепсиса, с
которым она встретила Стаса, не осталось и следа. А он уже дошел до распятия,
рассказал о том, как Иисус, побиваемый воинами, нес свой крест на Голгофу, и
про ангела, встреченного апостолами…
— Вот и вся история, — сказал он, закончив
Воскресением.
— Это действительно замечательная книга, — сказала
Леокадия, утерев слезы. — Только немного запутанная. И я немножко не поняла,
что хотел сказать автор.
— Авторы, — поправил Стас. — Понимаешь, там
такая бездна смыслов, что все и не перескажешь. Но я могу сказать главное, как
я понимаю. Иисус был Богом, посланным на Землю в образе человека. И муки он
принял за всех людей для того, чтобы те поверили его словам. А главный смысл
его слов был такой: любите друг друга, не делайте никому зла, и после смерти
ваши души окажутся в раю…
— А с ними можно поговорить? — спросила Леокадия
осторожно.
— С кем? — не понял Стас.
— Ну, с душами. С умершими.
— Не думаю, — сказал Стас. — Есть, конечно,
всякие медиумы, спиритизм там разный, но это все шарлатанство, и Церковь этого
ничего не признает.
— Жаль, — сказала принцесса, но в то же время
повеселела, удостоверившись, что его история не смыкается с моей.
— А, да! — сказал Стас. — Забыл еще вот что
сказать. Если молиться, то есть о чем-то искренне просить Бога, это обязательно
исполнится. А раз Иисус — это Бог, то можно обращаться прямо к нему.
— Угу, угу, — покивала принцесса.
— Ну как, я тебя поразил? — спросил Стас,
внутренне ликуя.
— Как тебе сказать… — отозвалась она. —
Книжка, конечно, интересная… — Она явно что-то напряженно
обдумывала. — Но я бы лучше сделала так. — Видимо, приняв какое-то
решение, она воодушевилась: — Бог присылает Иисуса на Землю сразу
взрослым, и тот сражается с Иродом, спасая младенцев, а то их уж очень жалко!
Он становится царем, а все спасенные им младенцы становятся апостолами, а то
двенадцать — маловато. И у каждого — по сотне ангелов…
— Стой, стой, Леокадия! — заорал Стас. —
Прекрати богохульство!
— Прекрати что?
— Евангелие переделывать нельзя!
— Нет, я понимаю. Я уважаю авторское право, я просто
говорю, что так было бы лучше, и эта книга, которая тебе так нравится, была бы
еще более великой…
— Что значит «была бы»?! — вскричал Стас. —
Она не может быть другой. Это же не беллетристика, это все — правда!
— Как это правда?
— Ну, у вас что, документальных книг не бывает?
Мемуаров там всяких?
— Нет. Точная информация хранится у нас другими
способами.
— А у нас бывает.
— Тогда это, выходит, не произведение искусства?
— Еще какое произведение!
— Дикость какая-то, — сказала Леокадия. Потом
прищурилась и с легкой угрозой в голосе спросила: — Значит, говоришь,
правда?
— Правда, — твердо сказал Стас.
— Значит, правда и то, что, если попросить что-то у
твоего Бога, это исполнится?
— Да, это называется молиться. Но, конечно, Бога нельзя
заставить что-то выполнять, Бог — не прислуга, он ничего тебе не должен.
Но если что-то сильно и по-настоящему захотеть…
— Ты не хочешь, чтобы я умерла? — прервала его
Леокадия.
— Нет, конечно! — удивился Стас.
— Ты сильно и по-настоящему не хочешь, чтобы я умерла?
— Да!
— Тогда молись, — сказала она, резко встала,
подошла к большому окну и распахнула его. — Поспеши, — крикнула
она, — через минуту я уже прыгну!
Стас вспомнил головокружительную высоту замка, вспомнил, что
они сейчас находятся на последнем этаже, и заорал, вскакивая:
— Нет, Леокадия, нет! Не надо!
— Так ты мне врал?! — спросила та, и ее волосы
развевались у распахнутого окна.
— Нет, не врал! — крикнул Стас упрямо.
— Тогда молись! Посмотрим, какова цена твоему Богу!
С этими словами девушка легко вскочила на стул, с него на
подоконник, повернулась к Стасу и сказала еще раз:
— Молись, я на тебя надеюсь!
Что ему оставалось делать? Пытаться переубедить ее? На это
не было времени. Но можно было попробовать удержать ее силой! Стас кинулся к
подоконнику… Но принцесса не стала его дожидаться и шагнула в зияющую пустоту.
