Смолянин сначала смотрел в иллюминатор через подзорную трубу
и кричал, что уже видит города сфинксов. Когда оказалось, что это мушиные метки
на линзе, он расстроился и уселся смотреть по визору новости, узнавая все новые
и новые подробности из своей биографии. А потом, когда надоело и это, тоже,
покряхтывая, улегся спать.
Ну а у нас со Стасом появилась редкая возможность обсудить
все, что с нами произошло. Мы уселись прямо на пол (никаких намеков на комфорт
в корабле так и не появилось), прислонившись спинами к стенке неподалеку от Шидлы,
и стали болтать друг с другом, изредка перебрасываясь словечком и со сфинксом.
А вопросов накопилось немало. Например, такой. Откуда взялся Неменхотеп? Как он
ожил снова?
— Я думаю, — сказал Стас, — кто-то нашел
браслеты-оживители, которые мы спрятали в подставке у Шидлы, и нацепил ему…
— У меня в подставке никаких браслетов не было, —
отозвался сфинкс.
Та-ак… Но все-таки у меня оставалось сомнение:
— Что-то я и у Перископова браслетов не заметил.
— А они на ногах могут быть, — заявил Стас.
— Ну да, могут. Но кто и зачем мог его оживить?..
— А я знаю! — сказал Стас.
— Так кто?
— Помнишь того режиссера, который про нас фильм ставил?
— Помню, конечно.
— А тебе его фамилия странной не показалась?
— Компасов… Перископов… Но скажи, зачем бы ему
понадобилось оживлять Неменхотепа?
— А я откуда знаю? Это вообще-то гипотеза… Посмотреть
на него, чтобы фильм правдоподобнее был.
— Ему это не помогло, — сказал я. — Ну,
допустим. Примем гипотезу за рабочую. А почему нас все-таки подобрение не
берет?
— Я тут думал, думал про это… И знаешь, что надумал?
— Ну?
— Чем мы с тобой отличаемся от всех-всех-всех людей на
свете? Что мы такое испытали, чего не испытал больше никто?
— Ну, говори, не томи!
— Эх ты… Шидла, подскажи ему.
— Это же просто, — промурлыкал сфинкс. — Вы
путешествовали во времени.
— Вот! — победно воскликнул Стас. — И
какие-нибудь там «темпоральные лучи» нас и изменили!
— Нет никаких «темпоральных лучей», — сказал
Шидла. — Есть «хроногравитационное поле».
— Вот оно-то, значит, так на нас и подействовало.
— А мама? Мама тоже с нами перемещалась!
— Ну… — Стас нахмурил лоб. — Она с нами из
прошлого в будущее перемещалась, а из будущего в прошлое — только мы. А,
Шидла, может быть такое? — искательно посмотрел он на сфинкса.
— Не исключено, — сказал тот. — Это только
внешне кажется, что туда и обратно двигаться — одно и то же, а на самом
деле это два совсем разных принципа. Настоящее «перемещение во времени»
происходит только из будущего в прошлое, а из прошлого в будущее это
естественный, просто ускоренный, процесс.
— А Перископов почему не добреет? — спросил я.
— Ну, во-первых, он Леокадии помогает, может, она его
как-то защитила, на фиг ей помощник добренький? А во-вторых, ты правда думаешь,
что ожившая мумия древнеегипетского фараона может подобреть?.. Или вот еще
вариант: может, это он такой уже подобревший? Представляешь, какой он
неподобревший был?
Нет, есть в нем все-таки что-то… Весь в меня.
— Вы меня, ребята, простите, — сказал
Шидла, — что я с вами почти не разговариваю. Сложный участок
космоса — сплошные астероиды.
— Давай, давай, не отвлекайся, — сказал ему
Стас. — Мы вообще так просто болтаем. — И продолжал: — А я
знаешь, Костя, о чем все думаю? Раз Неменхотеп на Леокаде был, значит, там его
двойник остался… Ох и достанется же там от него нашим копиям…
И мы еще поговорили с ним так немного, пока не проснулся
Джабла. Вот тогда и начался форменный кордебалет.
Молодой сфинкс еще не совсем пришел в себя от валерьянки, и
когда увидел, что люди свободно разгуливают по кораблю, а безоружный Шидла
сидит в кресле пилота к нам спиной, перепугался окончательно. Схватив с пола
кубатаевский мумибластер, он завопил:
— Лапы вверх, молодые человеческие самцы!
От неожиданности я страшно перепугался, но Шидла, глянув на
молодого и глупого сородича краем глаза, сказал:
— Спокойно, спокойно, брат Джабла. Эти двое — не
враги, а легендарные братья Стас и Костя из прошлого. Их потомок создаст нас.
Ты знаешь эту легенду?
— Конечно, знаю! — вскричал Джабла. — И
сердце мое наполняется трепетом! Неужели это они?! Неужели это то самое второе
пришествие Кости и Стаса, в которое не верят люди, но верят сфинксы?!
— Это оно, — лаконично подтвердил Шидла, не
отрываясь от лобового иллюминатора и искусно лавируя между крупными
астероидами.
— А те двое? — спросил Джабла.
— Те двое — враги, но они спят. Перетащи их
осторожно в спальный отсек и включи гипносон. Чтоб уже до Венеры не
просыпались. Костя со Стасом тебе помогут.
Мы тихонько перенесли на нижний ярус железной койки Кубатая,
который сладко похрапывал с половинкой соленого огурца во рту, а на верхний
положили Смолянина. Его перепончатые руки при этом подергивались, и он нервно
вскрякивал во сне. Джабла во время этой процедуры тихо и блаженно бормотал:
«Я — в одном корабле со Стасом и Костей!.. Я с ними вместе перетаскиваю
врагов!.. Мур-р!..»
Когда мы вернулись в рубку, Джабла уселся возле пилотского
кресла, склонил голову и обратился к старшему:
— О смелейший из смелых, мудрейший из мудрых брат
Шидла!
— Мурр, — благосклонно отозвался тот и развернулся
к нему мордой.
— Шидла! — воскликнул Стас. — Не отвлекайся!
— Пояс астероидов закончился, — махнул тот
лапой. — Так что тебе, братец Джабла?
— Я хочу тебя спросить вот о чем. Правда ли го, что я
думаю? Действительно ли, что отныне и я — такая же часть легенды, как ты и
они, и обо мне Венера будет помнить вечно?
— Думаю, что так, брат Джабла.
— О высокочтимейший из высокочтимых, — снова
поклонился тот. — У нас на борту — почти полная канистра… Мур… Тебе
не кажется, что в связи с таким великим моментом нам надо бы… Того?..
— Интересная мысль? — сказал Шидла дрогнувшим
голосом.
— Шидла, не вздумай пить валерьянку! — завопил
Стас. — Тебе корабль надо вести!
Сфинкс хитро посмотрел на нас и сказал:
— Джабла, прими управление, мне нужно кое-что сообщить
нашим друзьям с глазу на глаз. — Пойдемте, пойдемте. — Он встал из
пилотского кресла и поманил пас в соседнюю каюту.
