Она так и не поняла, поверила ей мама или нет, встала из-за стола, вышла во двор. Со стороны Сивого леса на деревню наползал туман, тяжелый, густой – гадючий. Значит, нельзя сегодня на болото, опасно. Надо ждать, когда туман спадет, а ждать мочи никакой нет.
– Опять туман. – Мама вышла следом, зябко поежилась. – Зачастил он что-то в последнее время. Раньше не было такого.
Раньше не умирало в Сивом лесу и на Гадючьем болоте столько народу, не было где развернуться. От мысли этой, равнодушной и отстраненной, по позвоночнику пополз холодок. Ася подхватила стоящие у крыльца пустые ведра.
– Куда?! – Мама поймала ее за руку.
– К колодцу за водой.
– Не ходи. Не нужно тебе пока.
– Почему не нужно? Из-за фашистов или из-за Захара Прицепина?
– Дома побудь, – сказала мама неожиданно решительно. – Пусть утрясется все, забудется.
– Что забудется? Как эти гады дядьку Федоса на глазах у всех расстреляли? Или как Захар меня позорил? – Она вырвала руку. – Не бойся, мама, я уже взрослая. Сама разберусь.
– Взрослая, а дурная еще совсем. Что ж ты лезешь в самое пекло, донька?!
– Я не в пекло, я в туман. – Ася перебросила через плечо коромысло, выбежала со двора.
Колодец стоял в низине, на дно которой стекал и оседал туман. Ася сдернула с крюка ведро, крутанула до блеска отполированный людскими ладонями ворот, прислушалась сначала к громкому бряцанию разматывающейся цепи, а потом к гулкому булькающему звуку. Захотелось вдруг перегнуться через бревенчатый край, заглянуть в колодец. Она бы, наверное, так и сделала, если бы не вибрирующий от злости голос.
– Довольная? – Из тумана, теперь уже совсем густого, непроглядного, выплыла статная женская фигура. – Свела мужика с ума и радуешься!
Ганна, жена этого гада Захара Прицепина, несчастная жена.
– Я довольная? Что ты такое говоришь? – Ася вцепилась в холодный и скользкий от тумана ворот, потянула на себя.
– Опозорила на всю деревню, – шипела Ганна. – Его опозорила, сама опозорилась. Бесстыдница!
– Думаешь, мне понравилось?! – Ася выпустила ворот, и полное ведро с громким всхлипом рухнуло обратно в колодец. – Думаешь, мне вот это понравилось? – Она коснулась разбитой и распухшей губы. – Не нужен мне твой Захар, забирай!
– Забирай?! – Ганна с неожиданной силой дернула ее за рукав телогрейки. – Он муж мне! Он и так мой, навошта
[9]
мне его забирать? Это ты на чужое не зарься, воровка!
– Я не зарюсь. – Ася высвободила руку из цепких пальцев Ганны. – Что за счастье с таким, как он?..
– Счастье? А что ты вообще знаешь про счастье? Что ты про нас с Захаром знаешь? – Ганна зло всхлипнула, а потом добавила приглушенным шепотом: – Ты у меня на дороге не становись, я за Захара глотку перегрызу любому. А ты ведьма! Приворожила чужого мужика, гадина!
Она ведьма? Не видела Ганна настоящих ведьм. Ася потянула на себя колодезную цепь, ворот пронзительно заскрипел.
– Слышала меня?! – Ганна стояла в стороне, из тумана до Аси доносился теперь только ее голос. – Не подходи к моему мужику, даже в сторону его не гляди, ведьма.
А ведь ее можно пожалеть, ведь она несчастная женщина, она знает, что ее муж законченный мерзавец, и все равно любит, да так, что готова ему все на свете простить, даже измену и предательство. Сама бы Ася так не смогла, наверное. Не ее это удел – такая шальная и слепая любовь.
– Не погляжу, – пообещала она, вытаскивая ведро из колодца.
– Побожись, – донеслось из тумана.
Она уже хотела сказать, что не верит в бога и все эти суеверия, а потом вдруг вспомнила затянутые бельмами, но все равно зрячие глаза бабки Шептухи и сказала:
– Не люблю я твоего мужа, Ганна. Не нужно мне на него глядеть. Уходи.
Ганна ушла не сразу, Ася слышала ее частое, со свистом дыхание и думала только об одном – чтобы туман поскорее исчез, потому что на затерянном в болоте острове ее ждет раненый летчик. Пусть он без сознания, но она точно знает, что он ее ждет…
* * *
Это и в самом деле было похоже на чудо. То, что случилось с пациенткой из палаты номер четырнадцать. Пусть девочка еще не до конца адекватна, но на внешний мир уже реагирует, волосы на себе не рвет, стены не разрисовывает и даже хочет поговорить с лечащим врачом. Прогресс!
Матвей вышел на свежий воздух, опустился на скамейку под яблоней, щелкнул зажигалкой, прикуривая. Это очень хорошо, что все так удачно складывается. Получается, и овцы целы, и волки сыты.
Волки сыты, а она голодная, у нее какая-то там гипогликемия. Матвей сделал глубокую затяжку, посмотрел на наручные часы. Время обеденное, в запасе целых полчаса, как раз успеет сбегать в ближайший магазин за шоколадками. Ей, похоже, нравятся шоколадки.
В магазине было малолюдно, Матвей купил пару плиток для Алены и одну для себя – как-никак, а обед он из-за нее пропустил, – вышел на улицу, остановился в тени старого клена, прикуривая. Что-то в последнее время он стал много курить, а ведь уже почти бросил.
– А ты, я гляжу, не торопишься, братишка, – послышалось над ухом, и Матвей, вздрогнув от неожиданности, чертыхнулся.
– Обед у меня, – сказал, мрачно глядя на коренастого мужика, привалившегося плечом к шершавому кленовому стволу. – Куда торопиться?
– Да я не о том. – Мужик миролюбиво усмехнулся, но взгляд карих глаз так и остался холодно-настороженным. – Ты же не забыл про договор? Ты делаешь то, что обещал?
– А как по-твоему? – Матвей щелкнул зажигалкой. – Ты же видишь, где я работаю. – Он небрежно кивнул в сторону больничного забора. – Все как договаривались.
– Долго, – собеседник покачал головой и сунул руки в карман камуфляжной куртки. – У меня столько времени нет.
Вот не нравился Матвею этот тип! Хоть убей, не нравился. Было в его повадках что-то звериное, да и манеры… Про манеры – это вообще отдельный разговор. Не окажись они с Галкой в таких стесненных финансовых обстоятельствах, Матвей послал бы этого клиента куда подальше, но финансы решали все…
…В тот день Матвей как раз собирался на перекус в кафешку, ту, что напротив офиса, стоял у приоткрытого окна и размышлял над тем, что вот уже и весна, времени совсем чуть, а нужной суммы они с Галкой так и не собрали. Все, что можно было продать, продали, даже мамины фамильные драгоценности, даже папину коллекцию холодного оружия, но этого все равно оказалось мало. На саму операцию, возможно, и хватило бы, но ведь это Германия, там не только медицина платная, там еще и цены европейские. А маму непременно должен кто-то сопровождать, одна в чужой стране она не справится. Они уже решили, что поедет Галка сразу, как только отыщется необходимая сумма. А она вот все никак не отыскивается. Галка на двух работах пашет, он сам берется за такое, за что раньше не взялся бы никогда, квартиру свою заложил, в офисе теперь и работает, и ночует. Да как ночует? Иногда появляется, чтобы перекемарить в перерывах между разгрузкой товарных вагонов. Это еще благо, что вокзал неподалеку, а в офисе есть душ. Черт, где ж их взять-то, такие деньжищи?!
