Кряхтя и хромая, Николас поднялся на крыльцо, сдвинул скрипучую дверь и шагнул в прихожую. В доме царил полнейший разгром. Разбросанные повсюду вещи и бумаги пожирала темная кучерявая плесень. Ник зашел в гостиную. В затянутом паутиной углу покоились останки Трона. А еще в комнате был большой портрет прекрасной женщины в дорогом наряде и роскошной шляпе. Ее лицо показалось Николасу знакомым.
— Оливия? — проговорил мальчик и вздрогнул от звука собственного голоса, хриплого и старческого.
Пожалуй, так могла бы выглядеть мама Оливии. Или сама девочка лет через двадцать. Николас пересек комнату и сорвал паутину с зеркала. Рука была стариковская, морщинистая. Лицо оказалось не лучше.
— Да что же это такое? — забормотал Ник. — Я что, всю жизнь проспал, что ли?
Потом пришла другая мысль:
— Зато Оливия выросла и стала прекрасной… Тролли не причинили ей вреда…
Старенький Николас бесцельно прошелся по дому, потом сел в углу. И забылся, но ненадолго.
— Эх-эхэ, — протяжно вздохнул Ник. — Что же это за колдовство такое?
И неожиданно его осенило:
— Это же все та злобная старуха! Она отобрала мою молодость!
Тут Николасу стало очень себя жалко, он заплакал тихо и бессильно.
— Вот так-то ты и прожил жизнь, Николя. Раз — и нету!
Это имечко неожиданно покоробило Ника. Столько лет его никто так не называл… Из каких глубин памяти оно вообще выползло? Воспоминание как будто услышало мысленный вопрос, покинуло укромный уголок и явилось во всей красе. Ник почувствовал себя малышом полутора лет. Отец тогда еще был жив, только вечно в отъезде. Мама не работала в поле, а частенько надевала купленное в городе платье, садилась у окна, мечтала и говорила с детьми нарочито вежливо.
— Ах, Николя, ну зачем же вы опрокинули чашку? Скоро вернется папа и заберет нас из деревни.
Но папа так и не вернулся, и скоро такие разговоры прекратились.
Ник быстро повернул голову направо и увидел, как стремительно ускользает густая черная Тень.
— Я еще до тебя доберусь, малыш Николя! — старичок погрозил пятну на обоях.
Вычислив Тень, Ник успокоился и прекратил себя жалеть. Стоило разобраться, что произошло, что за колдовство случилось и как с ним бороться. Николас поднялся, добрел до окна, отдернул шторы. Ткань напиталась сыростью и рассыпалась прямо в руках. За грязными стеклами лежала пустынная набережная, только одинокий старик торговал выпечкой с лотка.
— Я помню его, — прошамкал Николас.
Вчера на том же месте стоял мальчишка с такими же кренделями. Оливия купила у него пару рогаликов и для папы маковый бублик. Как же этого паренька звали? Юрген. Или нет… Юнгвар? Почему-то Нику показалось это важным.
— Схожу к нему, узнаю, какой нынче год, — решил Ник и вышел из гостиной, уверенно хромая.
Выбравшись из дома, старичок преодолел заросли во дворе, с трудом отодвинул тяжелые ворота и вышел на улицу. Там все переменилось. Дома были другими, церковный шпиль куда-то пропал. Ник поглазел по сторонам и пожал плечами. Обошел квартал, по переулку выбрался на набережную и направился к одинокому торговцу.
— День добрый, — чинно проговорил Николас. — Не подскажете ли, какой год нынче, а то запамятовал… Старость, видите ли.
Торговец стряхнул крошки с бороды и не спеша отвечал:
— Так, одна тысяча девятьсот двенадцатый, как положено. А от памяти пилюли Майера неплохо помогают. Спросите в аптеке.
— Как девятьсот двенадцатый? — Ник удивился и забыл про чинность.
Год был самый что ни на есть сегодняшний. Помолчав, он добавил:
— Так вы не Юнгвар?
Теперь пришла очередь удивляться торговцу:
— Юнгвар? Нет, я Матиас. А Юнгвар мой внук. Он на Ан дер Мауер торгует, а я здесь, на Канальштрассе.
Нику показалось, что Тень стоит рядом и посмеивается. Он резко повернулся и проговорил:
— Николя!
Впрочем, поздно. Черная фигура успела ускользнуть за спину еще на первом слоге «Ни».
— Что с вами, уважаемый? Вам плохо? — воскликнул торговец.
Но старичок Николас уже хромал прочь. В его голове начинала складываться интересная картина происходящего. Правда, окончательно сложиться она пока никак не могла. Выходило, что год тот же. Зато место другое. Как он угодил на противоположный конец города и при этом состарился? Колдовство! Но какое? А дом? Это тот же самый особняк или все-таки другой? До ответа на этот вопрос было рукой подать, и Ник по мере своих скромных сил поспешил вернуться к чугунным воротам. Они были открыты настежь.
Николас стал оглядываться и присматриваться. Теперь он был внимателен и замечал все мелочи. Клумба здесь чуть вытянутая, овальная, а в прежнем доме — круглая. Ее бордюр выложен другой плиткой. На входе имелась лишняя ступенька. Окна в гостиной были поуже, да и вид из них отличался. В общем, Нику пришлось признать, что он телепортировался в какой-то другой, хоть и похожий, особняк. Еще поразмыслив, мальчик понял: заклинание перемещения наверняка расходует много жизненной силы и если бы он его применил, то наверняка состарился бы и стал таким, как сейчас. Вот только Николас не умел колдовать телепортацию. Дальше этого вывода мысли не шли, и мальчик решил, что нужно все-таки вернуться домой и все рассказать мастеру Гримгору.
Дорога обратно получилась долгой. Старичок Николас медленно шел вдоль канала и прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Вот он с Оливией идет на рынок. Девочку похищают тролли. Он бежит домой, чтобы сообщить обо всем мастеру Гримгору, а там эта противная старушка. Ник подумал, что именно она заколдовала его. Но что-то в этой версии не сходилось. Почему тогда он оказался в заброшенном доме, а не в логове старой ведьмы?
— Нет, — решил Ник. — Самому в таком деле точно не разобраться. Тут поможет только мастер Гримгор.
Старичок вздохнул и поплелся дальше по набережной. А в это время мастер Гримгор сам нуждался в помощи. Две половинки колдуна совершенно рассорились и сейчас по очереди орали друг на друга:
— Да я разнесу этот город в щепки! Спущу вниз по Траве в Балтийское море!
— Нашел чем удивить! Лучше бы присматривал как следует за дочкой!
Колдун прошелся по гостиной, сердито пнул ни в чем не повинный пуфик, сильно ударил себя по щеке.
Из подвала вылез Гугенхайм, предупредительно кашлянул, выдержал паузу и наконец спросил:
— Желаете внести изменения в наши планы?
Мастер Гримгор еще прошелся, сильно топая по скрипучему паркету, отчаянно взмахнул руками, а потом все же ответил почти спокойно:
— Нет, Гуго. Ждем, пока прибудет наш заказ, и резервируем места на кораблях, как и оговаривали. Остальное я организую.
— Как скажете, — дворецкий поклонился и вышел.
