Приткнув додж в рядок присыпанных снегом машин, я выбрался из кабины, на этот раз прихватив автомат, хоть как раз сейчас он мне бы и не понадобился, – и, поднявшись по недавно расчищенному крыльцу, постучал в дверь. Открылось окошко, а в окошке чья-то подозрительная физиономия, не слишком хорошо побритая.
– Вы к кому? – спросила физиономия.
– К Тенго.
– Пусти, свои, – послышался голос откуда-то сзади.
Я оглянулся и увидел порученца и водителя Тенгиза, поднимавшегося следом. Взойдя на крыльцо, тот начал активно топать ногами, сбивая с сапог налипший снег. Дверь распахнулась:
– Заходите, – отступил в сторону жилистый мужик под два метра ростом, одетый в грубый свитер с горлом. Правая рука его все же лежала поверх кобуры – то ли удобно ему так, то ли все же намек в мой адрес.
– Спасибо. Тенго у себя?
– В приемную пройдите, там секретарь все объяснит, – не слишком логично ответил мужик.
– Как скажешь.
Офис был даже вполне современным с виду, даром что снаружи домишко красотой не впечатлял совсем. Червонец здесь явно собирался сидеть всерьез и долго, под себя делал, а судьба вот так распорядилась. Заигрался. И не то чтобы его карающая длань закона настигла – скорее тут больше на рейдерство похоже, но надо сказать честно: подставился он сам, когда на чистую уголовщину перешел. У такого грех не отобрать.
Интересно, секретарша от него в наследство досталась или Тенго новую взял? Я посмотрел на симпатичную молоденькую брюнетку, сидящую за столом и делающую какие-то пометки в большой амбарной книге.
Кроме меня были еще люди в приемной, двое – явно разведбатовцы, один книгу читает, второй кроссворд в газете разгадывает, – автоматы у стены стоят. Дополнительная безопасность? А к чему, интересно? На меня они посмотрели мельком и вернулись к своим занятиям.
– У себя? – кивнул я на дверь.
– Да, как вас представить?
– Бирюков мое фамилие называется.
Она вроде как затруднилась с решением, потом кивнула и нажала на кнопку самодельного селектора:
– Тенгиз Александрович, к вам Бирюков.
– Приглашай, – послышалось сквозь хрип и треск из черной тарелки громкоговорителя. Качество аудио совсем не поражало.
– Заходите, – повернулась она ко мне.
Дверь в кабинет была пухло обита дерматином, так что оттуда ни звука в приемную не доносилось, но когда я вошел, то удивился многолюдству. В кабинете сидело человек восемь.
– Здравствуйте, – поприветствовал я всех разом чуть удивленно.
– Привет, бери стул, садись, – сказал Тенго, указывая на дальний, свободный край совещательного стола. – Мы уже закончили.
Действительно, ничего путного уже при мне не прозвучало. Так, все начали прощаться, загремели отодвигаемыми стульями, а потом направились к выходу. Пару лиц я узнал – одного комендача и еще одного из разведбата, помню по той совещанке перед нашим выходом в Красношахтинск.
– Как дела? – спросил меня хозяин кабинета, после того как дверь за расходившимися закрылась. – Чаю хочешь? Или чего покрепче? У меня день закончился уже.
– Давай покрепче, для седатива, – подумав, решительно выбрал я.
– А что случилось? – Тенго встал из-за стола и подошел к шкафчику.
– Забрать меня кто-то пытался – еле отстрелялся, – не стал я скрывать.
– Забрать? – озадачился он, вытаскивая бутылку и пару рюмок. – Это кому понадобилось?
– А хрен его знает, просчитать не получается. Думал было на гэбэшников, но меня довольно убедительно разуверили. По рожам убитые просто на братков похожи.
– Так там и убитые есть? – чуть удивился он, расставляя рюмки с бутылкой.
– Есть, куда же без них. Как-то не получается по-другому.
– Ох-хо, – вздохнул он. – Душегубец, блин. Это тебе уже не оглядываться надо, а чтобы голова как волчок вертелась. – Он плеснул в рюмки по половинке, сказал: – Давай за удачу.
Чокнулись, выпили. Оказалась настойка на мяте, что ли, – мне понравилось, в общем. Даже закуски не требует.
– Надо. Думаю пока здесь зависнуть.
– И правильно думаешь, – закивал он. – Оно надежней. Тут левота всякая не шляется, и вообще тут спокойно. Настю видел уже?
– Нет, к тебе сначала зашел. А что?
– Что-что… – Он налил в рюмки еще и сказал: – Давай по второй, пока не началось.
– Не торопимся? – усомнился я.
– Ну вот, началось… – вздохнул он сокрушенно. – Пей давай.
– Как скажешь, начальник. Так что там про Настю? – спросил я, когда вторая доза настойки пролетела по пищеводу.
– Про Настю? – загадочно заухмылялся он. – Я просто хочу указать тебе на твою бесполезность как мужа.
– Я пока не муж, – поправил я его.
– Все равно. Почти муж, так что никакой разницы. Мы ее уговорили здесь остаться. Ты не мог, а у нас десять минут на все уговоры ушло. Тебе уже стыдно?
– Еще как, – кивнул я. – Дом показали, что ли?
– Ты знал, ты знал, – засмеялся Тенго. – Именно. Тяга женщины к достойному семейному гнезду непобедима и может гнуть и ломать сталь.
– То есть понравилось?
– То есть да. А вообще… ты все же лучше не «пока» зависай, а переезжай совсем. Захолмье… так скажем, развиваться будет сильно. Город будущего, так скажем, в масштабах Отстойника.
– С чего бы?
– Ну ты сам посуди – чего хорошего в Углегорске? – Он откинулся в кресле и закинул руки за голову. – Там промзона, так? А в остальном город – не приспособленная к жизни помойка. В общагах живут. Самоубийств знаешь сколько? А почему? Потому что, так скажем, мы в общагах жить отвыкли. И работать за копейки. И вообще от всего этого военного коммунизма, что городская власть установила, тоже отвыкли.
– А какие варианты? – решил я просто подтолкнуть его к продолжению речи.
– Варианты? А вариант один – разумная экономическая политика. Кредиты населению, имеющему работу. Ипотечные, например: других товаров, во что деньги можно всерьез вкладывать, здесь пока нет, но квартирный вопрос… ладно, сам знаешь, что я буду рассказывать! – махнул он рукой. – Леонов с окружением пристроился в «Беверли-Хиллз», у него все хорошо. Люди бы и рады в то же Сальцево сдернуть, но там ведь работа нужна, а Сальцево не безразмерное.
– А с Углегорском что делать?
– Да заново застраивать – все равно там все на ладан дышит. Та же канализация и прочее… ну сколько оно продержится? Вон, на восток голое поле, застраивай прямо поселками, по уму, и никаких тварей заодно там не будет. Но только никому ни хрена не нужно – рынок есть, деньги под это выделить можно легко, но… сам видишь, – развел он руками.
