– Все решаемо в этой жизни, – немного туманно ответил я, отметив, что, судя по выражению лица, фраза ему запомнилась.
В Захолмье мы сразу подъехали к «Золотой роще», где я отправил Федьку с Кириллом занимать столик и делать заказ, а сам снял для нашего «гостя» номер на ночь, а потом быстро метнулся домой проинформировать Настю о том, что я уже в городе и можно не волноваться.
– А были где?
– В Сутееве, в бане у Федькиного кореша, – не стал я вдаваться во все подробности.
– А теперь?
– «Золотая роща» до упора, пока Кирьян совсем не поляжет.
– Польза-то хоть есть какая? – скептически сложив губы, поинтересовалась Настя.
– Вроде бы есть. Дальше видно будет. Ладно, я пошел, трезвым не жди.
– А ты вроде как не очень пьяный, – присмотрелась она ко мне оценивающе.
– Я же за рулем и все такое, сдерживался. Сейчас будет хуже.
– Спасибо за честность, – усмехнулась она. – В другой комнате будешь спать – мне твой храп всю ночь слушать не хочется.
В ресторане Федька с Кириллом не терялись – заняли столик у окна, назаказывали всего от души, и когда я подошел и прислушался, то узнал, что Кирилл пристает к официантке с требованием «решить женский вопрос».
– Тише, тише, – присел я рядом. – Не шали, тут все под крышей. Надоешь девочке – и подъедут мальчики, которые тебя до утра в холодную упакуют и проведут массаж почек. Не надо так нарываться.
– Да? – озадачился Кирилл. – А тут вообще как… вопрос решить реально?
– Не интересовался, но выясню. Позже. Есть у кого уточнить. Лады?
– Не вопрос.
Вообще-то ничего уточнять я не собирался, потому что я был уверен в том, что после того как мы уговорим ту бутылку, которая стоит на столе, женского общества Кириллу уже не потребуется. В крайнем случае можно в него еще сколько-то водки влить, чтобы уже наверняка.
Потом застолье пошло как-то спокойно. Настроение у Кирилла сменилось: ему нравилось сидеть, болтать и пить. В таком состоянии он оказался неожиданно интересным собеседником, даром что пьяный, – много рассказывал анекдотов, в общем, нормально сидели. Потом разговор как-то плавно вернулся к заброшенной наживке:
– Слушай, Вов, а что ты там про машину намекал? – спросил он.
– Есть машина. Свободная, так сказать. Сам на ней ездил… а ты видел, наверное.
– Амфибия немецкая, что ли? – оживился он.
– Она.
– Класс! Мне бы такую.
– Отдаю.
– Почем? – посмотрел он на меня с иронией.
– Сказал же, что отдаю, а не продаю. Безвозмездно, то есть даром, – процитировал я Сову из сказки.
– Кому?
– Тебе.
Федька при этом почему-то хихикнул.
– А сделать что надо?
Я достал из кармана сложенный лист бумаги, развернул. В нем обнаружилась тысяча углегорскими чеками и тысяча сальцевскими купонами.
– Это тоже тебе, аванс, – подвинул я к нему деньги. – Если договоримся.
– О чем? – чуть заосторожничал он.
– Ты уже допуск получил?
Кирилл вроде как даже протрезвел малость. Помолчал немного, облизнул губы, потом вдруг решительно замахнул полрюмки водки и сказал:
– Получил.
– Тогда вот тебе бумажка, – придвинул я по столу лист, в который были завернуты деньги. – Здесь фамилии вразброс с теми данными, что я сумел собрать. Видишь? – Я провел пальцем по строчкам: – Вот это сестры – Алевтина Скляр и Елена Скляр, Андреевны, годы рождения… это наш профессор… это я, видишь? Валиев Айвар Равилевич. Этот из Сальцева, но на всякий случай – Болотов Пал Палыч, это его дочь, Наталья… это Егоров Иван Степанович, тоже оттуда. Так, вот это Серых, ваш бывший… и Лошаков Иван Алексеевич…
– И что надо?
– Надо лишь посмотреть, какие из этих дел в секретной части и с какими делами какие объединены. Выписать более-менее точные установочные данные на всех указанных лиц. Отдать мне. Забрать машину. Затем мы пожмем друг другу руки и не будем больше напоминать про этот случай.
– Только это – и все? – уточнил Кирилл.
– И все. Больше мне ничего не нужно. Если честно, я вообще не вижу причин все это секретить, если честно, – добавил я для вящей убедительности.
– А с деньгами что?
– Если берешься – считай авансом. Но если не сделаешь, то надо будет отдать.
– Сделаю, – сказал он. – Завтра сможешь меня на Ферму закинуть?
– Смогу, – кивнул я, глядя ему в глаза.
– Завтра лучше всего, – сказал он. – Там нет никого, а я по субботам часто работаю: нравится, когда пусто. Подходит?
Вместо ответа я придвинул к нему деньги, которые он сразу взял. А дальше разговор перешел на машину, причем к нему подключился Федька, активно рекламируя. Рассказали историю с ее добычей, а вот про Рому рассказывать не стали. Мало ли – вдруг суеверный.
Потом Кирилл все же пытался устроить скандал в ресторане и приставал к официантке, но недолго и неактивно, я его водкой ухлопал и отвел в номер, где и бросил на кровать.
– Сам разденешься, не маленький, – сказал я, выходя и закрывая за собой дверь.
* * *
Похмелье было, никуда от него не денешься. Старею, наверное. В студенческие времена такая попойка на один зуб только была, а вот сейчас уже не так.
– Когда обратно? – вздохнула Настя, наблюдая, как я быстро, стоя на кухне, пью чай, захрупывая его печеньем.
– К вечеру. На Ферму, там чуть-чуть – и обратно, – изобразил я рукой некое кругообразное движение.
– Пить не будете?
– Не, сегодня не будем. Хотя рупь за сто – Кирюха будет. Машину обмоет и общий успех.
– Это уже его проблемы. Давай, не зависай нигде.
– Хорошо.
Снегопад сменился сегодня морозцем и солнцем. Причем солнцем таким ярким, что глаз не открыть: на снег смотреть больно. Под сапогами хрустел наст, а с капота машины пришлось сбивать комья снега, нападавшего вчера, подтаявшего, а теперь прихваченного морозом.
В гостинице пришлось долго будить обоих – и Федьку, и Кирилла. Федька встал все же проще, а Кирилла подняла лишь угроза того, что и деньги отберу, и машину не отдам. В общем, начал его за базар подтягивать. Встал все же.
За завтраком аппетитом только мы с Федькой и блистали – Кирилл лениво ковырял яичницу, попросил сперва кружку пива, потом еще одну, которую я уже заставил выпить быстро: часы-то тикали. Рассчитались за номер, загрузились в додж с грехом пополам – да и поехали.
На этот раз похмельный Федька не спал – все же похмелье было попроще, – а Кирилл сидел мутный, кряхтел, мотал головой, распространяя тяжелый запах вчерашнего перегара, смешавшийся с сегодняшним пивом. В общем, пришлось форточку приоткрыть, и даже Федьке курить разрешил.
