– Тепло так себе держит, – поморщился Иван, захлопывая дверь за мной. – Хорошо, что угля полно и стоит он копейки, – все время топить приходится.
– Ну да, не изба все же, стеночки тут так себе, – согласился я. – Что слышно?
– Слышно? – усмехнулся он. – Не только слышно, но и видно. От главного охранник приезжал, тебя искал.
– И чего?
– А я чего? – пожал он плечами, усаживаясь на стул напротив. – Я его по твоему адресу отправил. Но вообще бы тебе объявиться надо, если не хочешь на службе проблем получить много и сразу. Милославский как бы не очень любит, когда подчиненные им пренебрегают, сам понимаешь.
– Это понятно, – вздохнул я. – Если завтра с утра на Ферму заявимся – нормально будет, как думаешь?
– Думаю, что ненормально: надо бы сразу объявиться, сегодня. Прямо сейчас, если точнее.
– Так он не на Ферме – мы его машину на Крупе видели.
– Да? Можно через Крупу проехать, и если его там нет…
– Понятно. Надо так надо. Только пару дел небольших здесь закончим… – Я полез в сумку и достал оттуда карту. – Вань, посмотри сюда и скажи: тебе эти все значки ничего не напоминают?
Иван вгляделся в разрисованный разноцветными обозначениями лист, поморщился, поскреб в бороде, повздыхал, затем спросил в свою очередь:
– А что это должно напоминать?
– Хрен его знает, – ответил я со всей возможной искренностью. – Какую-нибудь другую карту? Что-нибудь про местные аномалии, или там нападения тварей, или что еще?
Иван опять глубоко задумался, посопел, похмыкал, потом сказал:
– Взять можно? Я бы на Ферме попробовал с ребятами поговорить.
– Можно, только на нашу давай пометочки перенесем. Мало ли…
– Как скажешь.
– Вань, ты перерисуй пока, а я к начальнику охраны сбегаю – надо еще кое-чего проверить, лады?
– Ну наглый ты, Вов, – вздохнул Иван. – Дайте попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде. Ладно, вали.
– Раз ты не против…
Борис Матвейчук был на месте, к радости моей. И меня не забыл. Когда я вошел к нему в кабинет, он сосредоточенно затачивал ножом толстый синий граненый карандаш, собирая стружки на кусок газеты.
– Здорово, – поприветствовал он меня. – Какими судьбами и за какими делами?
– Опять тот журнальчик бы глянуть хотел – еще одну машину проверить.
– За тот же день? – уточнил он.
Нож чуть сорвался с траектории, сломав почти заточенный грифель, но Борис даже не выругался. Вот выдержка у человека. Отложив покалеченный карандаш вместе с ножом, начальник охраны вылез из-за стола, подошел к шкафу, достал оттуда нужную амбарную книгу в серой обложке, с наклеенной бумажкой, на которой от руки крупно были написаны даты начала и даты окончания. Сел за стол, полистал, нашел нужный день.
– Что требуется?
– «Эмка» черная в тот день заезжала. Хотел бы знать, чья «эмка» и кто в ней был.
– «Эмка»? – Палец Бориса прошелся по строчкам. – Была «эмка», один человек, он же водитель, некто Могилевич Эс Бэ. Больше ничего не скажу, ни его не знаю, ни машину. И кто может знать – тоже не подскажу.
– Спасибо, – кивнул я, переписывая данные в блокнот. – Очень помогли.
– А что суеты столько вокруг обычного нападения? – спросил Борис, убирая журнал на полку.
– А оно не обычное, там тварь была искусственно выращенная, – решил я из событий в городе больше тайны не делать. – Она в том самом ГАЗ-68 и приехала, а тут что-то не так пошло.
– Не понял, – даже замер у шкафа начальник охраны. – А на хрена это кому-то?
– Идеальное убийство. Никаких подозрений.
– Это того раненого убить пытались, что ли?
– Нет, он сам пытался, но накосячил. Ладно, я дальше побежал.
И вправду побежал, а то начальник охраны явно был расположен побеседовать подольше и обо всех подробностях расспросить. На крыльце поскользнулся и чуть не скатился под колеса проезжавшего грузовика, но как-то удержался на ногах, нелепо растопырившись и насмешив двух мужиков в ватниках, чинивших шлагбаум. На дороге в одном месте появилась полоса чистого льда, и я не удержался, вспомнил детство и, разогнавшись, лихо проскользил по ней на ногах.
Иван с картой почти закончил. Спросил меня лишь: «Как, удачно?» – после чего взялся собираться.
– Вань, давай только мимо аэродрома, я Насте дам знать, что у меня все о-кей, лады?
– Без проблем, – вздохнул он. – Только я бы так ее обнадеживать не стал: с твоими приключениями допрыгаться до беды…
– Не каркай.
Вытащил из «кюбеля» большую брезентовую сумку, куда засунул и свой карабин, и все трофеи, перекинул в «шевролет». Как-то чуть страшновато все это добро без присмотра оставлять, тем более что карабин на мне числится. Иван уже привычно уселся за руль, дав мне возможность отдыхать, машина зарычала мотором и медленно поползла на выезд из порта.
– Откуда столько добра? – удивился Иван, увидев содержимое сумки, которую я расположил у себя под ногами.
– Трофеи вроде как, – ответил я, вытаскивая один «кольт». – Вот этот – Паши. Паша умер.
– Как умер?
– Я за ним гонялся, подстрелил. А он в комендатуру не хотел – и из вот этого кольта себе под челюсть. Кровь на рукоятке видишь? Это его.
Иван явно не нашелся что сказать, промолчал. А я протер пистолет масляной тряпкой, сняв следы крови, рассмотрел повнимательней. Над оружием поработали – убрали старые прицельные, маленькие и тонкие, проточили «ласточкины хвосты» и установили новую мушку с целиком, современного вида, обтекаемые и массивные, даже с белыми точками. Интересно, это кто так мастерски делает? На кольте Семака то же самое. Я сравнил пистолеты – оба вполне свежие, чистые и ухоженные. Себе оставлю, оба, даже носить буду. Нравится мне этот пистолет – и все тут. Вроде и большой, но плоский, спрятать под одеждой легко, а в руке лежит так, как ни один другой. И несмотря на могучий патрон с тяжеленной пулей, отдача совсем небольшая. К тому же он здесь дефицит – по ленд-лизу их не так много закинули, они приходили обычно в укладках, с техникой, – тех же трофейных немецких куда больше, вот и достаются они все чаще блатным и «реальным пацанам»: вроде швейцарских часов этот кольт здесь.
Проехали сначала через Крупу, но машины Милославского там уже не было. Иван сбегал в департамент и вернулся с известием о том, что главный наш начальник убыл на Ферму не далее как минут пятнадцать назад. Затем покатили на аэродром. Иван вел машину спокойно и неторопливо, в тяжеленном «шевролете» было тепло и почти не трясло, так что я чуть не уснул, пока добирались до аэродрома.
Настя не была на вылете, но собиралась. Увидев меня, входящего в ангар, подбежала, обняла:
