В доме меня совсем растащило, сил хватило только войти и рухнуть на диван в гостиной, пытаясь отдышаться, кашляя и вытирая постоянно выступающую на лбу холодную испарину. Все, весь запас сил на этот рывок израсходовал. Долго сидел, откинувшись, набираясь сил для последнего рывка, затем все же выгрузил воду и запер дверь, придвинув к ней диван. Вид резвящихся неподалеку монстров совсем испортил настроение. Добравшись до спальни, выпил из горлышка почти целую полуторалитровую бутылку и свалился в кровать без сил, натянув все спальники, чтобы спастись от неумолимо накатывающего озноба. Но молодец, справился.
Когда проснулся, было уже темно. Постель промокла насквозь, равно как и лыжное белье, что я натянул на себя. Вновь пришлось браться за салфетки, устраивая себе помывку таким способом. Заодно похвалил себя за предусмотрительность — свежая смена белья у меня еще была.
Вроде лучше немного? Черт его знает, когда проснешься — действительно немножко легче бывает. Но недолго. Потрогал лоб — сухой и горячий. Или кажется? А чему тут казаться, я и по самочувствию все могу понять. До ветру надо. Подперло.
Взял с тумбочки рулон мусорных мешков и упаковку влажных салфеток. Водопровод ведь тоже не работает, так что приходится с унитазом проявлять изобретательность. Посидел, собираясь с силами, потом встал все же, постоял на месте, ожидая того, что закружится голова, но не закружилась. Со спинки кровати снял ремень с револьвером и патронташем, накинул на себя на манер портупеи или бандольеро, через плечо.
Вот что действительно тяжко — так это каждый раз отодвигать баррикаду от двери. Но без нее никак, это моя единственная защита, пока я здесь почти без сознания валяюсь. Может, она монстра какого-то и не остановит даже, но время на то, чтобы ее преодолеть, потребуется. И шум будет, а у меня весь арсенал под рукой.
Освободив дверь ровно настолько, насколько надо, чтобы протиснуться, вышел в короткий коридорчик. Был бы дом приличней, была бы ванная «ин сюит», но здесь все простенько, так что надо вот так выбираться и идти. По стеночке добрался. Забросил толстый мусорный пакет в унитаз, растянув края, заодно подумал о том, что надо будет выбросить еще один пакет, с такими вот пакетами внутри, лежащий в уголке. Так, вроде герметично, но вдруг…
Стекло со звоном посыпалось тогда, когда я, свои дела закончив, почти что вышел в коридор. Я дернулся назад, сильно ударившись затылком о косяк двери и прикусив язык, выдернул из кобуры «смит-вессон», сжав деревянную рукоятку двумя руками и взведя курок. И выключил фонарик, которым до этого себе подсвечивал.
Опять звон, словно кто-то очищает раму от торчащих осколков, потом громкий треск — похоже, эту раму просто выломали. Сопение и вроде как негромкое рычание, что-то влезло через окно в гостиную. Крупное такое, тяжелое.
Запах… запах тот самый, что я тогда почувствовал: «как змеями». Какая-то тварь, не животное и не человек. Я ее просто нутром ощущаю… а ведь точно чувствую, как… да как радаром внутренним. Я на нее могу сейчас сквозь стенку показать и даже… и даже могу сказать, как далеко она от меня. Не до сантиметра, естественно, но вот «близко» или «совсем близко» — это я чувствую. Как так?
Да не суть как, важно, что это так. Оно стоит, принюхивается. У самого окна сейчас, если прикинуть направление. И чего жду?
Босиком по мягкому ковровому покрытию совсем неслышно получается, но тварь что-то услышала, насторожилась. Перехватив револьвер в правую руку, в левую я взял фонарик и, включая его, одновременно высунулся из-за угла, направив оружие и луч света на окно.
Темная сутулая и неуклюжая фигура с длинными, как у обезьяны, ручищами замерла у окна, дернувшись и закрыв глаза — свет этого фонарика был на удивление ярким. Отблески луча пробежали по черной чешуе, отразились от мокрых длинных желтых зубов. Грохнул выстрел, подкинув ствол и дернув руку, пуля ударила монстра куда-то в верхнюю часть груди, туда, куда человеку бы сразу хватило, но «демон» только дернулся и рыкнул хрипло, отступив на шаг назад.
Уложив запястье правой руки на руку с фонарем, я еще дважды плавно, но быстро потянул спуск. Револьвер отзывался гулко, как пушка, выбрасывая снопы огня и почти совсем меня оглушив. На втором выстреле тварь завалилась назад, на подоконник, третьим я просто промахнулся. Но успел добежать до спальни и, выстрелив еще раз, угодив куда-то в брюхо, начал протискиваться в комнату.
Монстр был, похоже, озадачен или что-то в этом духе, сразу на меня он не кинулся, но в то время как я протискивался, откуда-то из глубины подсознания возникла мысль о том, что еще одна тварь могла сидеть прямо в спальне, а я даже не заглянул туда. Мысль вызвала дикий приступ паники, в результате которого я вновь ударился головой, ободрал бок, но все же вломился в комнату, захлопнув за собой дверь и нервно оглядевшись. Но никаких тварей здесь не оказалось.
Зато я вспомнил про то, что могу чувствовать «демона» в гостиной. Чуть сосредоточился — точно, вот он как на ладони, переместился куда-то вправо, но рядом с дверью его нет. Перехватив револьвер левой рукой, откинул барабан, выронив пустые гильзы и два нестреляных патрона, выдернул из подсумка скорозарядник, ткнул в торец барабана. Патроны вошли в каморы, щелкнул стопор, круглая пластмассина покатилась по полу. Полный, все шесть.
Сердце колотилось как припадочное, перед глазами поплыли круги. Почему-то появилась твердая уверенность в том, что тварь пришла на болезнь, она меня как-то почуяла. Вот как я ее. Повернулся к двери, опять взведя курок, взялся за ручку. А «демон» сюда крадется, совершенно бесшумно… и он не знает, что я его… нет, не знает. Откуда это у меня? Или у всех? Нет, не у всех, я бы от Лоры Джин об этом услышал, уверен.
Вот он, рядом совсем, ему до двери совсем недалеко…
Рванул ручку на себя, сместился так, чтобы навестись на невидимую пока глазами мишень — и вот он, черный силуэт! Бам! Бам! Бам! Вспышки, вонь пороха, визг. Тварь метнулась назад, споткнулась, с грохотом свалившись на пол, прямо в пятно света от фонаря. Взведя курок, чуть сдвинул оружие в сторону, поймал прицел, переместил на темную тушу, вновь потянул короткий и легкий спуск. Затем еще раз, точно так же, не торопясь, и еще.
А потом я просто понял, что тварь убита. Понял — и все тут. И сил почти начисто лишился, непонятно только, откуда они до этого взялись. Дотолкал свою баррикаду на место и упал в кровать, уже там заново перезарядив револьвер.
12
Утром, кажется, стало немного лучше. Немного. Может, и не стало. Смешно, но ночью спал, после всего что случилось в доме. Опять бензин закончился, похоже, ушел в «стэнд бай». Сперва лежал в кровати, сжимая «сорок четвертый» в руке и ожидая появления еще одной твари, а потом как-то уснул, незаметно для себя. Проснулся все так же с оружием в руке и мокрый как мышь. Пришлось опять переодеваться и браться за салфетки.
Потом удалось что-то съесть, и не так чтобы совсем без аппетита. Но температура по ощущениям никуда пока не ушла, а это значит… что значит? Ну то, например, что у многих смертельных болезней был такой признак, насколько довелось читать: когда дело к смерти, больному становилось лучше. Не хотелось бы, чтобы у меня как раз такое было.
