— Buenos noches, pendejo.
В принципе получилось неплохо, надеюсь только, что мой натужный испанский акцент от местного мексиканского отличается не сильно. А мексиканцев в этих краях много, они здесь в помощь на фермы почем зря нанимались, да так и оседали тут. Впрочем, не столь важно, главное, чтобы акцент не был похож на русский, а остальное «клиент» сам додумает, когда будет со следователем общаться.
И не надо ему меня особо рассматривать, пусть вот лучше в дуло глоковского ствола смотрит. Там сорок пятый калибр, дыра большая, в светлый день так и патрон в патроннике разглядеть можно запросто.
— Надо поговорить, — перешел я на ломаный английский. — Будем говорить?
Липперс вопрос как-то мимо ушей пропустил, разглядывая направленный ему в переносицу пистолет, так что пришлось напомнить, заехав ему этим самым стволом в лоб. Не сильно, но чувствительно.
— Будем говорить?
— Да, да, будем говорить, — часто закивал он.
— Говорить будем тихо, кричать не надо, хорошо? — уточнил я. — Начнешь кричать — выстрелю тебе прямо сюда, — я коснулся дульным срезом его лба, — а потом уйду. И никто никогда меня не найдет, земля большая и пустая, понял? Понял?
— Да, я понял.
— Хорошо. Тогда говори, кем ты здесь работаешь.
Липперс не был героем, да и информация, которую он мне выдавал, его жизни точно не стоила. Окажись я на его месте, сам бы выкладывал все начистоту. Вот и он гнал как по писаному.
— Я представляю правительство в этом городе. Раньше было федеральное здание в столице штата, а теперь нас всего два человека, я и мой референт.
— Как зовут референта?
— Маргарет. Маргарет Райли. Она сейчас в Форт-Худе.
— Vale. Сколько сейчас в городе чужих?
— Чужих? — удивился он вопросу.
Пришлось ткнуть пистолетом еще раз.
— Чужих. Сколько их?
— Шесть… нет, семь, два дня назад еще один пришел. Семь. Пятеро мужчин, две женщины.
Ничего, старается.
— Когда их будете отсюда вывозить?
— Через пару недель, пока есть распоряжение держать их всех по месту задержания.
— Почему?
— Всех чужих будут перевозить в одно место вскоре, нет смысла их везти сейчас в Форт-Сэм, а потом еще куда-то.
— Зачем вам чужие? Только быстро отвечай, muy rapido! — вновь ткнул его пистолетом, вдавил ствол в лоб.
Я знаю, что он и так ответит, не стоит эта информация жизни, но надо, чтобы Липперс торопился, чтобы у него не оставалось времени на обдумывание, именно тогда, скорее всего, он вывалит всю правду.
— Сыворотка!
— Что сыворотка?
— Их кровь! Из нее делают сыворотку!
— Говори все с самого начала.
Так, что-то подобное я и подозревал. Сыворотка, кровь, все завязано на кровь, даже двери во Тьме открываются кровью.
— Возбудитель Суперкори все время мутирует, — зачастил он. — Я не врач, я не знаю все точно, только основное. Получить сыворотку на основе крови тех, у кого, как у нас, иммунитет, не получалось, сколько ни старались. Не знаю почему, мне так объяснили…
— Дальше, быстро!
— Потом появились чужие. Они не болеют Суперкорью, для них она как обычная корь, температура, сыпь, потом все проходит, никто не умирает. И инкубационный период не больше месяца, у многих всего неделя.
— Дальше!
— Из их крови получили и вакцину, и сыворотку. Все получили. Можно спасти того, кто уже болен Суперкорью. Можно прививать. Можно делать сыворотку для людей с Синдромом, и они будут нормальными, пока проходят курс уколов.
Вот так. Как все просто. И как все понятно.
— Почему вы держите чужих в тюрьме?
Липперс немного растерялся, даже плечами пожал, потом все же сказал:
— Отчасти для их безопасности. Сильны слухи, что сама Суперкорь пошла от чужих. Может, так оно и есть, никто не знает.
Не так. Я знаю. Потому что ни один чужой не мог оказаться здесь до того, пока этот мир не начал умирать. Но это мне известно, не им.
— Дальше.
— Они сдают кровь, в этом их работа. И… я не знаю, решено держать их под охраной.
Липперс, кажется, что-то то ли почувствовал, то ли заподозрил, потому что сразу же добавил:
— Они живут лучше, чем мы все! Им даже не надо работать: правительство платит им за сданную кровь, и очень много платит. Там, в Форт-Сэме, их держали сначала в большом медицинском центре, потом переселили в отдельный городок. А теперь перевозят на Флорида-Киз, знаешь, где это? Я ездил туда в отпуск с семьей, пока… пока все было хорошо, понимаешь? Биг-Пайн, Рэмрод и Литл-Торч Ки — все будет ресортом для чужих. Все дома, все пляжи, все, что там есть. Там хорошо жить, я бы сам там жил.
Я был когда-то на Ки-Уэст и проезжал через все эти острова. Именно проезжал, потому что от Майами через все эти острова тянется бесконечно длинный то ли мост, то ли хайвэй, прямо над морем. И если не по хайвэю, то попасть туда можно только самолетом или лодкой. И перечисленные острова от материка почти что самые дальние… только аэродрома на них нет, а есть он на Ки-Уэст как раз, а этого острова Липперс не упомянул.
— А Ки-Уэст?
— На Ки-Уэст военный форпост, медцентр и… все прочее. Им туда можно, — сразу оговорился он. — Это их город. Там магазины, там все есть. Просто им нельзя на материк, там не осталось ни единой лодки.
— А Оверсиз Хайвэй перекрыт, так? — вспомнил я название этого бесконечно длинного моста.
— Да, перекрыт. Но пойми, они же там живут как… как пенсионеры во Флориде, только собирают чеки и отдыхают.
— Они уже там?
— Не все, их только начали переселять.
— Сколько их?
— Несколько тысяч, пять или шесть, где-то так.
Липперс заметно успокоился. Разговор превратился в диалог, он решил, что я reasonable, что меня можно в чем-то убедить. Это не очень хорошо, на самом деле. Поэтому я схватил его за воротник и подтащил к пистолету, ткнув стволом прямо в рот:
— Сколько крови надо им сдавать, а? Сколько?
— Не знаю! Они не только кровь, там много всего! — вновь испуганно зачастил Липперс. — Плазма, что-то еще, я не врач, я чиновник! Они выглядят здоровыми, о них заботятся, я больше ничего не знаю! Вообще ничего!
А мне, по факту, больше ничего и не надо.
— Здесь у них тоже кровь берут?
— Да, конечно. Я отвез контейнер в Форд-Худ. Но поверь мне, пожалуйста, если бы у меня была возможность сдавать кровь и жить как они — я бы пошел сдавать кровь. Здесь же не Гитлер правит, мы нормальные люди, законопослушные американцы, те самые, которых с детства учили уважать права других. У нас просто нет другого выхода. Эти несколько тысяч чужих спасли сотни тысяч людей. И позволяют жить почти тремстам тысячам людей с Дабл-Ар-Эс, нормально жить, ничуть не хуже других. Поверь, мы не плохие парни, просто поверь.
