— Я… я… — всхлипывания обернулись бурными рыданиями.
— Прочь отсюда. — Дракон вскинул голову; вспышка пламени не осталась незамеченной. Пожар в тесно застроенном городке страшен, пусть даже дома и каменные; за закрытыми ставнями и воротами уже слышались голоса. Невдалеке топали сапоги ночной стражи, как всегда, являвшейся к шапочному разбору.
Сфайрат схватил дочку за руку, бегом бросился в глубину улочки. За их спинами уже распахивались двери, люд с пожарными баграми и вёдрами сунулся в темноту, где на камнях умирали последние лоскуты драконьего пламени.
И чуткий, нечеловеческий слух драконов уловил в общем гаме фразу, сказанную старческим дребезжащим голосом:
— Мэтру Генту Гойлзу будет очень интересно об этом узнать…
Дракон зашипел от ярости.
Где-то рядом нашёлся чародей, член соответствующей гильдии, точно знающий, кому следует немедля доложить о случившемся.
— Прости, папа… папа, прости… я… папа… — бессвязно бормотала Аэсоннэ, которую отец подхватил на руки, словно малышку.
— Ничего, — через силу улыбнулся дракон. — Всё будет хорошо, дорогая моя. Всё будет хорошо.
* * *
Тревога раскатывалась по предвечернему Хеммерситу, словно прорвавший дамбу паводок. Бежали стражники с фонарями, спешили уличные обходчики, торопились и несколько случившихся в городе чародеев. Ворота закрылись наглухо, их изнутри вдобавок перегораживали ещё и рогатками.
— Перекидываемся и взлетаем, дочь.
Сфайрат с Аэсоннэ остановились в глухом тупике, замусоренном и тёмном. В него выходили окна трёх домов, сейчас намертво закрытые крепкими ставнями — все на разной высоте, словно строители понатыкали их вообще вслепую.
— Перекидываемся, — повторил Сфайрат.
— Увидят, пап!
— И так догадаются, и этак. Не хватало нам только со здешней стражей разбираться. Ох, дочка…
— Прости… — потупилась Аэсоннэ. — Я… испугалась, пап… за тебя…
Дракон вздохнул.
— Ничего, девочка. Спокойная жизнь у нас всё равно кончилась. Вампира в городке нет, нам тут делать нечего. Взлетаем!
* * *
Первыми вернулись Чаргос, Эртан и Зося. Младшая драконица вихрем промчалась над притихшей опушкой, лихо перекувырнулась почти у самой земли, так, что даже у Клары защемило сердце.
— Мы нашли его! Нашли, мам! — завопил Эртан, едва перекинувшись обратно в человеческий облик.
— Нашли?! Где, как, куда?..
— К Поколю нашему тащится, — отдышался подоспевший Чаргос. — А перед ними, ты, мам, не поверишь ни за что…
— Гойлз! Господин Гойлз! — выпалил средний брат, перебивая старшего. — Он сам и с ним ещё чародейка какая-то! И слуг двое! Верхами едут!..
— Ясно, что не низами, — не без ревности фыркнул Чаргос, незаметно пихая не в меру ретивого братца локтём. — Но господин Гойлз и впрямь верхами едут, а вампир за ними тащится. Хоронится.
— Я заметила, я, я! Я первая была! — запищала Зося, прыгая.
— Ты, ты, коза. Уймись. Никто не спорит. — Чаргос потрепал сестру по затылку. — Зоська и впрямь заметила. Когда он из летучей мыши обратно превращался.
— Молодец, Зосенька. — Клара прижала к себе младшую, тотчас обхватившую её ручонками, словно обезьянка.
— Теперь догнать гада, и… — басом, «по-взрослому», объявил Чаргос. — Папу вот с Айкой дождёмся только.
— А вомпер никуда не денется, — подхватил Эртан, аж плясавший на месте от нетерпения. Молчать он не мог никак. — Выследим теперь!
— Хорошо бы. — Клара напряжённо вглядывалась в ночное небо. Сфайрат с Сонэ сейчас наверняка петляют по лабиринту улочек Хеммерсита, петляют напрасно, потому что Охотящийся в ночи найден, и найден самой младшей из драконов; вот уж, воистину, «всё у них не как у людей!».
…Над вершинами засвистело, взвыл рассекаемый двумя парами драконьих крыл воздух. Две тени почти рухнули на опушку, иссиня-чёрная, громадная, и серебристо-жемчужная, но, в отличие от Чаргоса с Эртаном и Зосей, превращаться обратно отнюдь не спешили.
Что-то случилось, тотчас поняла Клара. Внутренности сжало ледяными тисками, виски покрылись потом.
— Папа! Айка! А мы вомпера сыскали! — тотчас выпалил Эртан, аж подпрыгивавший от нетерпения.
«Нас заметили, — без слов зазвучал в ушах Клары голос мужа. Пришлось перекидываться в городе и улетать. Там были чародеи. Наверняка донесут, что, мол, „появились драконы“».
«Да и вороны с ними, — Клара сама удивилась беспечальности, полнившей её мысли. — Пусть доносят. Если Гент Гойлз не идиот, с пятью драконами он связываться не станет».
«Боюсь, он-таки окажется идиотом… Или подвижником. Или с претензией на святость. Знаешь ведь, таких хлебом не корми, дай только истребить поганое чудище…»
«Ручонки коротки. И у него, и у его гильдии, — решительно бросила Клара. Сейчас она действительно уже ничего не боялась. — Пусть ищут драконов, пока ещё дознаются! Давай покончим с вампиром, о господине Гойлзе думать станем позже».
Чаргос, Эртан и Зося бурно веселились, Аэсоннэ, как ни странно, держалась поодаль, глядя в землю и ковыряя травяную кочку носком сапожка. Что-то натворила. И небось из-за неё и «заметили».
Впрочем, сейчас об этом и впрямь думать не стоит. Вампир неподалёку, с ним нужно покончить, и вся недолга.
— На крыло! Ирма, тебя понесёт Сонэ.
* * *
Рванулось навстречу ночное небо, от резкого и жёсткого ветра в лицо слезились глаза, Ирма, затаив дыхание, прижималась к тёплой чешуе дракона. Сперва, конечно, жутко боялась сверзиться — но Аэсоннэ летела безо всяких выкрутасов, размеренно взмахивая крыльями, неспешно набирая высоту или снижаясь. От того, что вытворяли в воздухе Чаргос, Эртан и даже малютка Зося, у Ирмы перехватывало дыхание. Огромный чёрный дракон — господин Аветус Стайн — нёс госпожу Клару.
Что там внизу? — Сплошная тьма. Как драконы видят? Откуда знают, куда лететь, что их ведёт? Как выследить в таком мраке вомпера?
«Мы их нутром чуем!» — голос Аэсоннэ вновь, как и возле неупокоенного погоста, раздался у Ирмы в голове.
Неужели сейчас это кончится? Они настигнут кровососа, и страха не станет?
«Именно что», — отозвалась подруга.
Крылья драконов ритмично вздымались и опускались, тёмный мир возникал и рушился за их спинами и казалось — нет ничего, кроме этого великолепного полёта.
* * *
Они встали на след, думал Ан-Авагар, неслышной летучей тенью скользя между деревьями. Они встали на след. Драконов нельзя недооценивать.
Глубоко внутри поднималось нечто, давно забытое — смесь страха и ожидания, словно этот бой мог означать для давно мёртвого эльфа-вампира нечто большее, чем просто схватку за продление собственного существования.
