У нас была мирная и по-настоящему счастливая семья. Мы
любили друг друга, но никогда не говорили об этом вслух. Костик просто
старался, чтобы мы ни в чем не нуждались, а я создавала уют и изо всех сил
делала нашу домашнюю гавань спокойной и тихой. У нас не было не то что ссор,
даже размолвок. Иногда Костик нежно обнимал меня за плечи и как-то лукаво
спрашивал: «Светка, а ты хоть ревновать-то умеешь?» Я удивленно пожимала
плечами: «Зачем?» – «Ну мало ли, а может, я загуляю?!» – буквально корчился от
смеха Костик. «От таких женщин, как я, не гуляют, – самоуверенно заявляла
я и чувствовала, что слепо верю в то, что говорю. – И вообще ревнуют
только те, у кого есть комплекс неполноценности, а у меня его нет. Я
полноценная женщина».
Мы прожили вместе ровно десять лет. В этом году у нас была
бы круглая дата. До нее мы недотянули совсем немного – каких-то полтора месяца.
А самое главное, что за всю супружескую жизнь у меня не было ни одного – да-да,
ни одного! – греха. Понятно какого. Я не изменила своему мужу ни разу.
Наверно, это покажется смешным, но я вышла замуж девственницей. Тогда мне было
ровно восемнадцать лет. До Костика у меня были, конечно, поцелуи на лестничных
клетках, крепкие объятия, но дальше этого дело не шло. Наверно, я была
несовременной и именно этим оказалась притягательной для Костика. Если нам
дается всего одна жизнь, значит, нам дается всего один мужчина. Именно так
считала я и старалась следовать этому правилу.
Все эти годы я считала себя счастливой женщиной, которая
пусть и не сделала блестящей карьеры, не получила хорошего образования, но
состоялась в семье. Ведь состояться можно не только в работе. Изо дня в день я
занималась воспитанием детей, отводила их в школу и детский сад, затем
встречала, кормила, делала с ними уроки, гуляла во дворе или ближайшем парке,
готовила вкусный ужин и ждала мужа с работы. И так каждый день… И так изо дня в
день… Теперь я делаю все то же самое, правда, с трудом и мокрыми от слез
глазами… Потому что мне больше некого ждать с работы. Некого! Никто не позвонит
в мою дверь, не поцелует меня в щеку и не наденет домашние тапочки, которые я
аккуратно ставлю у самого входа. Никто не ляжет со мной в кровать, не включит
телевизор и не будет рассказывать мне о том, как прошел сегодня рабочий день.
Моя кровать совершенно пуста, и я уже успела спрятать вторую
подушку в шкаф… Наверно, потому, что в ней больше нет необходимости. По ночам я
искала рукой родное тело и, не найдя его, заходилась рыданиями. Очень тяжело
привыкать спать одной, если целых десять лет ты спала в кровати с любимым. Я
всегда знала, что нам хорошо вместе и мы очень привыкли друг к другу, а
привычка, как известно, свыше нам дана.
Закрыв кухонную дверь, я открыла окно, достала пачку сигарет
и жадно закурила. Это были его сигареты…
По вечерам он высовывался в окно, брал чашку чая и закуривал
сигарету. Я садилась рядом и постоянно сетовала на то, что в квартире находятся
дети, что надо бросать курить и не доставлять неудобств своим близким. Тогда я
ругалась, а теперь закурила сама… Бог мой, кто бы мог подумать, что я
когда-нибудь закурю… Кто бы мог подумать…
Я вспомнила тот страшный день, который был совсем недавно.
Мое сердце бешено заколотилось, а из груди вырвался громкий стон. Костик, как
всегда, пришел с работы… Я протянула ему домашние тапочки. Он прошел в комнату
и нервно по ней заходил. В комнату прибежали возбужденные дети для того, чтобы
поприветствовать своего отца, но Костик попросил их выйти в детскую, потому что
взрослым надо поговорить. Я вытерла руки о фартук и убежала на кухню дожаривать
пышные оладьи.
Крикнув Костику на ходу, что мне нужно ровно десять минут, я
попросила его переодеться и оценить мои кулинарные труды. Но…
Но Костик сказал, чтобы я выключила газ под оладьями, что он
не голоден и что от печеного у него появляется изжога. Я подумала, что у него
какие-то трудности на работе, что он просто не в духе и очень устал. И я молча
принялась жарить эти злосчастные оладьи, которые раньше Костик постоянно
нахваливал и поглощал в неимоверных количествах. Я надеялась на то, что сейчас
мой муж успокоится, переоденется, зайдет на кухню, как всегда, поведет носом и
восторженно скажет о том, как же ему повезло с женой, потому что ни одна женщина
на земле не сможет испечь такие оладьи, какие получаются у меня. Но Костик не
переоделся. Он буквально влетел на кухню, злобно выключил плиту, схватил
сковородку и выкинул еще не дожаренные оладьи в мусорное ведро.
У меня загорелись щеки, словно я стояла на двадцатиградусном
морозе без одежды, и застучало в висках.
– Кость, ты что? У тебя на работе неприятности?
– У меня неприятности дома! – громко закричал
Костя и стукнул кулаком о стену.
– Тише ты, соседи придут. А что у тебя дома-то?!
Испуганные дети, заглянувшие на кухню, быстро ушли в свою
комнату и закрыли дверь.
– Что у тебя дома-то? – повторила я свой вопрос и
почувствовала, как на глазах появились слезы. – Дома у тебя все хорошо.
Дети, слава богу, здоровы. Жена тоже. С голоду не умираем. Так что же
случилось?!
– Что случилось? – Костик как-то недобро
усмехнулся и метнул в мою сторону безразличный взгляд. – То, что я полюбил
другую женщину.
– Что?!! – Я облокотилась о стену и почувствовала,
что теряю равновесие.
– Что слышала. Ты вообще понимаешь, что люди могут друг
друга любить?!
– Понимаю, – кивнула я головой. – Я люблю
тебя, а ты любишь меня.
– Это было раньше. Это было давно, и мне кажется, что
этого вообще никогда не было.
Еще никогда в жизни я не видела своего мужа таким жестоким и
беспощадным. Мне казалось, что сейчас передо мной стоит не мой Костик, а
какой-то чужой, совершенно незнакомый человек. Человек, с которым мы не прожили
десять лет и не воспитывали двоих детей.
– Костик, но ты же знаешь, что я тебя очень люблю… Ты
же это знаешь… Я же родила тебе двоих детей. Дочку и сына…
– Лучше бы ты мне их не рожала, – резко перебил
меня Костик.
– Как это не рожала? Ты же меня сам об этом просил.
Наши дети не были случайными. Они были запланированными. Они родились в большой
любви. Я говорила тебе, что нам достаточно одного, но ты сам просил меня о
дочери. Ты говорил, что семья считается полноценной, только если в ней как
минимум двое детей.
– Вот именно поэтому мне нелегко от тебя уйти. Я ухожу
с большим и тяжелым камнем на душе. Ты даже не представляешь, что это за камень
и как мне с этим камнем придется жить.
– А ты собрался уходить? – Я сняла с себя фартук и
кинула его прямо на пол. – А зачем? А куда?
– Света, я люблю другую женщину. Я больше не могу с
тобой жить!
