– Как это? – Меня слегка затрясло и замотало из
стороны в сторону. – Как это? А как же я, Сашенька, Катя? Как же
мы? – лепетала я и молила господа бога только об одном: чтобы Он не дал
мне сойти с ума.
Костик помог мне встать, усадил меня за кухонный стол, сел
напротив и, достав из шкафа бутылку коньяка, налил нам по полной рюмке.
– На, выпей.
– Зачем?
– Затем, что легче станет.
Я выпила полную рюмку и как-то беспомощно захлопала глазами.
– Костик, скажи, что ты пошутил! Ну скажи, что это
просто глупая шутка. У тебя был напряженный день на работе, настроение
соответствующее, и ты решил отыграться на мне и детях…
– Вот этих разборок я боялся больше всего на свете.
Понимаешь, я хочу уйти без всяких объяснений, слез, истерик и сцен. Я полюбил
другую женщину, понимаешь?! Полюбил!
– Не надо кричать, – тихонько всхлипнула я. –
Не надо мне объяснять, что такое любовь. Потому что я сама очень сильно тебя
люблю.
– Мне не нужна твоя любовь. Прости, но это так: она
больше не нужна. Света, ты молодая, красивая женщина. Ты еще сможешь устроить
свою судьбу. Ты обязательно кого-нибудь себе найдешь.
– С двумя детьми?
– Люди находят и с тремя. Если человек полюбит тебя, он
обязательно полюбит и твоих детей, – без всяких церемоний принялся
уговаривать меня Костик.
– Ты называешь наших детей моими?! Но почему?! Ведь я
родила их для нас с тобой. Это наши дети! Понимаешь, наши!
– Я не отрицаю, что это наши дети, – кивнул
головой Костик. – Это ты совершенно правильно заметила. Но ты сама знаешь,
что при разводе дети остаются с матерью, и от этого никуда не денешься. Моя
будущая жена еще слишком молода для того, чтобы иметь детей, но думаю, что в
скором будущем мы их обязательно заведем.
– Как ты сказал? Твоя будущая жена?! Но ведь я твоя
жена… – Я почувствовала, что земля уходит из-под моих ног и я теряю
рассудок. – О какой будущей жене ты говоришь, если у тебя есть я? Я и двое
детей.
– Свет, я же тебя попросил. Давай без истерик.
Пожалуйста, я очень тебя прошу. Сейчас я соберу свои вещи и уйду. Квартира,
обстановка, шмотки – все остается тебе и детям. Я ни на что не претендую. Ты же
знаешь, что я заработаю еще. На алименты подавать не надо. Мы с тобой
цивилизованные люди и прекрасно понимаем, что все вопросы надо решить
полюбовно. Каждый месяц я буду давать тебе на детей деньги, об этом можешь не
переживать. Только…
– Что только? – Я посмотрела на своего «чужого»
мужа глазами, полными слез.
– Только я буду давать деньги на детей. Я не могу их
давать на тебя. Сама понимаешь, что я больше не в состоянии оплачивать твои
женские безделушки и шмотки. У меня теперь новая, молодая семья, и нам
требуются конкретные деньги. Светка, ну что ты так смотришь?! Ты хоть
понимаешь, о чем я тебе говорю?!
– Не понимаю, – я отрицательно покачала головой и
подумала о том, что так оно и есть: я действительно тогда не понимала, что
творится и почему Костя говорит подобные вещи. Мне всегда казалось, что такая
старая как мир история может случиться где угодно, с кем угодно, но только не в
моей семье.
– А что тут непонятного?! – еще больше вспылил
Константин. – Свет, короче, я собираю вещи и ухожу. Ты же знаешь, что я на
дух не выношу подобные разбирательства!
Увидев, что Костик направился в спальню прямо к платяному
шкафу, я слегка застонала и почувствовала, что мне невыносимо больно, так
больно, что хотелось заорать на всю квартиру, схватиться за голову и упасть на
пол, плача навзрыд. Костик достал свой импортный чемодан на колесиках, который
он приобрел для загранкомандировок, и принялся швырять в него свою одежду.
– Костик, ты что делаешь? – задала я глупый
вопрос.
– Собираю вещи.
– Зачем?
– Затем, что я ухожу. Я же уже тебе это объяснял.
Неожиданно в дверях появились дети и посмотрели на
собирающего чемодан отца непонимающим взглядом.
– Мам, а что тут происходит? – спросил сын как-то
по-взрослому.
– Папа уходит, – еще больше растерялась я.
– Папа, ты уезжаешь в командировку? – смягчила
ситуацию дочь, надеясь на положительный ответ.
Набив чемодан доверху, изрядно вспотевший Константин
посмотрел на детей и, смахнув пот со лба, сжал губы в одну линию. Так он делал
всегда, когда был сильно разгневан и особенно зол.
– Дети, пойдите в свою комнату. Нам с мамой надо
поговорить. Папа едет в долгую командировку, а мама помогает ему собрать вещи.
– А когда ты вернешься? – довольно серьезно
спросил сын и, словно чуя неладное, прищурил глаза.
– Я не знаю. Я сам пока ничего не знаю. Да пойдите же
вы в свою комнату!!! И закройте дверь! – Константин, никогда ранее не
повышавший голос на детей, заорал что было мочи.
Перепуганные дети молча поплелись к себе и, не говоря ни
единого слова, закрыли за собой дверь.
– С детьми-то ты так зачем? – Я закрыла лицо
руками и поняла, что сейчас разрыдаюсь.
– Потому что ты сама виновата.
– Я?!
– Ты!
– Но чем?
– Кричишь на всю квартиру как сумасшедшая. Могли бы
тихо-мирно все решить, и дети бы ничего не знали.
– Но ведь они все равно бы спросили, где ты. А я им
должна была бы что-то ответить.
Но Костя, по-моему, совершенно не слышал моих слов. Он встал
на корточки, закрыл чемодан и посмотрел на меня каким-то безумным взглядом.
– Светка, ну что, я пошел?
Не получив ответа, он стал как-то пятиться к входной двери и
совершенно не к месту улыбаться.
– Я… это… Я если что-то забыл… Я тогда потом заеду. Тут
еще половина моих вещей. Я тебе пока ключи от квартиры не отдаю. Пусть они
будут у меня, чтобы тебя лишний раз звонками не беспокоить. Я тихонько дверь
своим ключом открою и возьму что надо. Ты не переживай.
Я вдруг опомнилась и бросилась следом за своим мужем.
– Костя, а где ты будешь жить?
– У нее.
– А адрес какой?
– Зачем?
– Ну мало ли… Может, с детьми что… – Я говорила и
чувствовала, как мои глаза заливают слезы. – Может, ты мне срочно
понадобишься, а я даже не знаю, где мне тебя искать…
