…Я попыталась жить без него, но я не жила… Я просто делала
вид, что живу. Каждый день я задавала себе одни и те же вопросы: за что мой муж
так со мной обошелся? Что именно я сделала не так?.. На каком этапе я потеряла
своего мужа и он начал искать себе другую? Что есть в той другой, чего нет во
мне? Она искуснее в ласках, в любовных утехах? Или она женственнее и красивее?
А может, все куда проще: она не обременена детьми, и у нее
вся жизнь впереди? Весь мир лежит у ее ног.
Но зачем ей понадобился именно мой муж? Почему именно он? В
двадцать лет можно и холостого найти. Что «парней так много холостых, а я люблю
женатого?» Я изводила себя вопросами и не находила на них ответы.
Я стала искать работу, но в тридцать лет, без мало-мальски
приличного образования и с двумя детьми найти ее оказалось весьма
проблематично. Зарплаты, которую мне предлагали, нам не хватило бы даже на еду.
Тем более Саша учился в частной школе – престижной и весьма дорогой. Костик сам
перевел сына в школу для детей «новых русских», убеждая меня в том, что это
качественно иной уровень по сравнению с нищими государственными школами. Я
тогда заколебалась – накладно все-таки, но Костик сказал, что на образовании
нельзя экономить.
Я поддалась на его уговоры и только теперь поняла, как я
была не права. С уходом мужа мальчику пришлось вернуться в «нищую»
государственную школу.
…Так прошло ровно три месяца. Я не знаю, как я их прожила,
вернее, просуществовала. Я приезжала к Костику на работу, но меня не пускала
внутрь охрана.
Я попробовала устроить скандал, но и это не принесло
должного результата. Я пыталась его подкараулить после работы, но он словно
что-то чувствовал и не появлялся.
Мимо меня проезжали машины с тонированными стеклами, в одной
из которых, возможно, сидел он и не желал вступать со мной ни в какие
дискуссии. Спустя три месяца я перестала его ждать. Я вдруг подумала о том, что
он не вернется за своими вещами. Зачем ему старые вещи, если он может купить
себе новые?! То же самое я подумала и о детях. Зачем ему старые дети, если его
теперешняя спутница может родить ему новых?! Зачем ему вообще старая жизнь,
если теперь у него есть новая?! Видимо, он решил расстаться со всем одним махом
и вычеркнуть все, что нас связывало, одной жирной красной чертой.
…Я почти не ела, как-то осунулась, постарела и чувствовала,
как мою душу стало наполнять безразличие.
Неожиданно мне стало все равно. Все равно, вернется
Константин домой или нет. Все равно, как я выгляжу. Все равно, что у меня с
катастрофической скоростью заканчиваются деньги и мне вместе с детьми скоро
нечего будет есть. Я перестала звонить подругам и изливать душу, потому что
почувствовала, как надоела всем со своими проблемами. Когда дети были в школе и
детском саду, я лежала на диване рядом с газетой «Работа для вас» и смотрела в
потолок каким-то тупым, ничего не выражающим взглядом. Мне вдруг показалось,
что я как-то глупо распорядилась своей судьбой. Глупо, потому что я встретила
Костика, а не кого-то другого. Я начинала вспоминать своих многочисленных
ухажеров, думать о том, как сложилась их жизнь сейчас, жалеть о собственном
глупом раннем замужестве и ругать подлянку-жизнь, которая расставляет подобные
сети. Перед глазами Константин, торопливо собирающий свой чемодан…
Все случилось так внезапно. Я смотрела на него и совершенно
не понимала, что происходит… Я задавала один и тот же вопрос: «За что ты со
мной так поступил? Что именно я сделала не так?»
Моя мать, переживавшая и за меня, и за своих внуков,
старалась как можно чаще увозить детей к себе, дав мне возможность отойти и
хоть немного прийти в себя. Но я не приходила в себя… Я совсем не приходила в
себя… Я просто похоронила себя заживо в четырех стенах и начинала представлять
себе ту, к которой ушел муж… Мне захотелось увидеть свою соперницу, выдрать ей
клок волос, попортить лицо и внушить ей ту простую истину, что нельзя
покушаться на чужую собственность. Но… Я понимала, что дело далеко не в
сопернице, дело в моем муже…
В один из таких дней, когда меня особенно одолела депрессия,
ко мне приехала моя старая подруга Ленка, с которой мы не виделись целую
вечность. Поставив на стол бутылку мартини и коробку конфет, она посмотрела на
меня испуганным взглядом и изменилась в лице.
– Свет, ты чего?
– В смысле? – совершенно безразлично спросила я и,
бесцеремонно налив себе полный бокал мартини, осушила его до дна.
– Ты вообще на себя в зеркало смотришься?
– Зачем?
– Как это зачем? Мне кажется, что любая нормальная
женщина должна каждый день смотреть на себя в зеркало.
– А я ненормальная. От нормальных мужья не уходят. Тем
более когда в доме двое детей. Значит, я хреновая жена. Хре-но-вая. Иначе чего
бы от меня мужик сбежал?! Может, я ему тапочки плохо подавала? Или как-то раз
суп недосолила?..
Я почувствовала, как выпитое мартини ударило в больную
голову, и закричала что было сил:
– Лен, ну скажи, что именно я сделала не так? Что?! Что
ему не понравилось?!
– Света, успокойся, – приглушенно сказала Ленка и
налила мне второй бокал. – Я у твоей матери была. Она мне все рассказала.
Ты все делала правильно, не переживай. А насчет того, что мужики только от
хреновых баб бегут, ты не права. Мужики иногда с жиру бесятся. А Костик
твой сволочь редкостная. Такую сволочь еще поискать надо было. Только знай, что
с уходом мужика жизнь не заканчивается!
– Ой, только не надо меня жизни учить. Посмотрела бы я,
что бы ты делала на моем месте…
– На твоем месте находятся тысячи женщин, и ничего.
Никто от этого не умер. Ни один мужик не стоит того, чтобы из-за него умереть!
Ни один! Мужиков полно, другого найдешь!
– С двумя детьми?!
– Если бы было трое, нашла бы и с тремя. Повторяю для
бестолковых, с уходом этого подлеца, вернее нет, с его побегом жизнь не
закончилась. Она только началась, и началась с нового, совершенно чистого
листа.
– Ты у меня прямо как философ, – голосом умирающей
сказала я.
– Просто мне твоя мать говорила, что тебе очень плохо,
но я и подумать не могла, что так. Я тебе уже телефон пообрывала, а ты трубку
не берешь. Матери твоей звонила, так она все скрывала, говорила, что ты вместе
с детьми к родственникам уехала погостить. Я никак не могла понять, как ты
могла уехать посреди учебного года.
Это теперь твоя мать раскололась – сил нет больше врать. Она
мне сама позвонила, плачет, говорит, что ты всего этого не переживешь. Боится
за тебя. Я ей говорю, почему вы мне раньше все не рассказали, а она,
оказывается, все думала, что Костик вернется. Теперь, видимо, поняла, что не
вернется.
– Свет, а кто она?
– В смысле?
