Изредка я ходила в кинозал и смотрела мыльные, совершенно
бессмысленные мелодрамы на уже приевшемся мне турецком языке. А после кинозала
я бродила у небольшого озера и представляла себе московскую жизнь, но не ту,
которой я жила в последнее время, а с деньгами… Я мечтала купить себе недорогой
дом, недорогой джип и недорогую, но тихую и спокойную жизнь… Я ведь и
Костика-то полюбила, когда у него еще ничего не было: ни шикарной машины, ни
фирмы, ни положения в обществе, ни тех денег, которые он имеет сейчас. Я ведь и
потом, уже после того, как мой муж встал на ноги, жила скромно, стараясь не
выделяться среди толпы и экономно вести семейный бюджет. Господи, даже страшно
подумать, а я ведь и одежду-то себе и детям покупала только во время распродаж,
чтобы были приличные скидки… Да и одежда у меня была какая-то невзрачная, что
ли… Костик всегда меня ругал и говорил, что у меня полное отсутствие
нормального вкуса.
Он даже уговаривал меня купить новое платье или новые
сапоги. Я отмахивалась и упрекала его в расточительности. Мол, у меня и так
шмоток полно, еще это надо сносить. Я экономила на себе и детях. Я не экономила
только на Костике. Зачем мне красивая одежда? Я все равно сижу дома и никуда не
хожу… А вот Костик у меня большой человек… Он всегда на виду. На него люди
смотрят… Покупать одежду для мужа на какой-нибудь распродаже я не могла.
Костика мы одевали на различных показах мод и тратили на его гардероб
совершенно баснословные деньги. А затем мы стали шить ему одежду на заказ у
именитых модельеров. Когда с Костика снимали мерку и спрашивали, не хочу ли я и
себе что-нибудь заказать, я краснела, отрицательно качала головой и говорила,
что для меня самое главное, чтобы мой муж был красивым. Кто я? Никто. Всего лишь
навсего жена при муже… Тот, кто снимал мерку с моего мужа, смотрел на меня
жалостливым взглядом и был по-своему прав. Наверно, он понимал, что такое
слепое поклонение мужчине приведет в конце концов к полному краху.
Даже если женщина живет при мужчине, она всегда должна быть
женщиной. Потому что на самом деле мужчина живет при ней, да и получается у
него все только потому, что рядом с ним находится такая женщина… Без нее он
никто… Мужчина не может жить без женщины, а женщина не может жить без мужчины…
Говорят, что деньги дают нам свободу, но с ними я вела
затворническую жизнь. Наверно, это происходило оттого, что я просто не могла
ими распоряжаться. Костику на новый пиджак, чтобы на переговорах произвел
эффект, – пожалуйста… Костику на дорогой спортивный клуб – пожалуйста… Он
должен быть в форме и хорошо выглядеть… Массаж тоже Костику просто необходим:
он слишком много работает, и у него затекает шея. Того и гляди, остеохондроз
может начаться… Костику в казино хочется поиграть, а с пустым кошельком там делать
нечего. В конце концов, пусть поиграет. Он эти деньги зарабатывает, он и должен
их тратить по его собственному усмотрению… В ночном клубе Костику иногда тоже
хочется порезвиться, бокальчик-другой какого-нибудь коктейля выпить… А вот если
мне новая юбка понравится, то я ее себе не куплю, потому что мне жировать
незачем. Куда мне в новой юбке ходить, я ж с детьми дома сижу? Муж все равно
этой юбки не увидит и не оценит, потому что в последнее время он видел меня
только в домашнем халате и тапочках. Господи, какая же я была дура… Какая дура…
Разве можно было так жить? Разве можно?! У Костика всегда было слишком
много желаний, например, купить автомобиль самой крутой марки, яхту и хороший,
добротный дом… А у меня никогда не было никаких желаний. Вообще никаких. Меня
все устраивало, и мне всегда всего хватало. Можно сказать, что Костик постоянно
к чему-то стремился, а у меня никаких стремлений никогда не было. Он даже хотел
что-то коллекционировать, а я непонимающе пожимала плечами и думала, что любое
хобби стоит денег, а у нас двое детей, а это значит, что лишних денег у нас нет
и быть не может.
Тогда холеный и элегантный Костик называл меня скупердяйкой
и бесился от того, что мои интересы никогда не выходили за рамки воспитания
наших детей. В ответ я жутко злилась и пыталась убедить мужа в том, что на
воспитание двоих детей уходит слишком много времени и что я так устаю, что на
всякую галиматью типа коллекционирования у меня просто не остается ни сил, ни
времени… Господи, даже не верится, что это была я… Даже не верится… Сейчас я
совсем другая… Совсем… У меня появились свои жизненные вехи, свои прозрения,
свои разочарования, свои удары судьбы… Наверно, если бы кто-нибудь услышал меня
со стороны, то подумал бы, что я психопатка, но я вдруг узнала, что в нашей жизни
бывают моменты, когда смерть воспринимается во благо и является самым
прекрасным и самым стоящим из того, что есть на земле… Я поняла это, когда
увидела Нику…
Я очень хорошо это поняла… А еще я вдруг поняла, что я стала
совсем другой, я стала женщиной, которая не похожа на всех остальных… Даже
здесь… Даже в гареме…
Несмотря на все усилия Раисы, я все равно стала другой,
резко отличающейся от остальных девушек…
«Спокойно, не реветь», – говорила я сама себе и
начинала думать о том, как отсюда можно сбежать. Один раз, когда Зия принес в
мой домик мольберт и краски, он принялся рисовать морской пейзаж, а я… я не
выдержала и закричала что было сил… Это был громкий, душераздирающий крик… Этот
крик опрокинул глыбу, под которой уже были похоронены все надежды на мое
возвращение домой…
От неожиданности Зия выронил краски и посмотрел на меня
ничего не понимающими глазами.
– Света, что случилось? Тебе плохо?
– Плохо…
– Что с тобой? Тебе нужен врач?
– Мне нужен психиатр, – мне показалось, что я
выдавливаю из себя каждое слово.
Зия был растроган моим взрывом и неожиданно понял, что я
спокойна и безразлична только внешне… Это не я… Это просто оболочка моей души…
А в самой душе я мечусь, как загнанный зверь. Я через силу улыбалась, через
силу расчесывала волосы, через силу смотрела на себя в зеркало… По правде
сказать, я и жила-то через силу… Я уже давно потеряла сон и уже не разглядывала
с былым восхищением оставленные султаном на подушке драгоценности… Я
безразлично складывала их в тумбочку и забывала о них в ту же минуту.
Зия просверлил меня взглядом насквозь и, наверно, сразу
подумал о том, что я сказала истинную правду: без помощи психиатра мне никак не
обойтись. Евнух больше не мог помочь мне забыть о моих неприятностях, не думать
о Москве, о своем доме и о своих детях.
– Света, я очень много думаю в последнее время…
– О чем?
– О том, как помочь тебе вернуться в Россию…
