– Эх, ты, Костик, попадись ты мне сейчас, я бы тебе не
то что супчик варить, я бы тебе такого пенделя засадила, что летел бы ты у
меня, как фанера над Парижем! Я бы для тебя не то что супчика – овсянки
недоваренной пожалела! Хрен моржовый!!!
Прямо на пороге гостиной я наступила на что-то твердое и,
опустив голову, закричала что было сил. При входе в гостиную лежал совершенно
незнакомый человек, одетый в довольно дорогой костюм с таким же дорогим
галстуком. Уж в чем в чем, а в мужской одежде я научилась хорошо разбираться…
Глаза мужчины были закрыты, а малиновые разводы на белоснежной рубашке,
выглядывавшие из-под пиджака, вне всякого сомнения, напоминали не что иное, как
кровь. Осторожно взяв мужчину за его холодную сине-желтую руку с заостренными
пальцами, я попыталась нащупать пульс, но тут же откинула ее прочь и закричала
еще раз. Никаких сомнений не осталось. Мужчина был мертв.
Глава 21
Попытавшись собрать остатки самообладания, я вновь
посмотрела на мужчину и постаралась определить, не видела ли я его когда-нибудь
раньше. На это не потребовалось много времени. Я никогда не видела этого
мужчину раньше, как говорится, не имела чести быть с ним знакомой. Распахнув
полы пиджака, я предприняла попытку разглядеть, от какой именно раны умер
мужчина, огнестрельной или от какой-либо еще. Прямо сбоку у пиджака торчала
скомканная окровавленная тряпка, бывшая некогда белоснежной майкой.
Механически, против своей воли, я отметила про себя то, что из этой майки
кто-то упорно пытался сделать тампон для того, чтобы закрыть окровавленную рану
и остановить кровотечение. Только вот кто это пытался сделать? Убийца или его
жертва, когда она была еще жива?!
Взяв скомканную майку, я брезгливо ее развернула и с ужасом
увидела, что это моя майка. Это та самая майка, которую я купила в заштатном
местном магазине для того, чтобы в ней прохаживаться во время ремонта особняка.
– Бог мой, это моя майка, – прошептала я,
чувствуя, как сильно стучит мое сердце. – Эта майка лежала в моей комнате,
в моем шкафу… Непонятно, как же она могла очутиться здесь…
«Кто убил незнакомого человека в моем собственном доме?» –
вертелось у меня в голове, но я никак не находила ответа.
Я дышала очень даже тяжело и понимала, что я должна встать и
срочно позвать Зию. Но я не могла этого сделать.
Ноги стали совсем ватными, а руки просто перестали меня
слушаться, и все…
…И все же я встала и на ватных, еле передвигающихся ногах
вышла из дома. Во дворе играла турецкая музыка, спал пьяный верблюд и танцевал
Зия, держа в руках букет необычных ярко-вишневых цветов. Садовники из фирмы по
озеленению занимались своей непосредственной работой и улыбались, украдкой
поглядывая на танцующего Зию.
Заметив меня, Зия расплылся в своей широкой белозубой улыбке
и протянул мне букет цветов.
– Светлана, посмотри, какой красивый букет я тебе
собрал!
Но я не взяла букета, а посмотрела на Зию ледяным взглядом.
– Зия, пройдем в дом. Мне надо с тобой поговорить.
– Но как же мой букет?
– Мне сейчас не до букетов. Я прошу тебя пройти в дом.
Пожилой мужчина в синем комбинезоне направился прямо мне
навстречу, вытирая ладони влажной салфеткой.
– Хозяйка, скажи, можно уже газон сажать?
– Сажай свой газон. У тебя есть фронт работы, –
все так же холодно ответила я и, чтобы не обидеть Зию, все же взяла у него
такой несвоевременный букет цветов.
Зия улыбнулся и вновь принялся танцевать под зажигательную
турецкую музыку.
– Светлана, я хотел с тобой посоветоваться по поводу
газона. Я не знаю, с какой стороны его лучше всего разбивать, – говорил,
пританцовывая, Зия.
– Ты же уже все решил. Постарайся обойтись без моего
совета.
– Просто я внес кое-какие изменения и хотел, чтобы ты
все одобрила.
– Я все одобряю.
– Не глядя?
– Я одобряю все не глядя.
– Светлана, но все же мне хотелось, чтобы ты
посмотрела….
Я стояла ни жива ни мертва и почувствовала, что мои нервы на
пределе.
– Послушай, выключи музыку и прекрати танцевать!!!
Зайди наконец в дом! У меня есть к тебе серьезный разговор! Понимаешь,
серьезный разговор! Я должна тебе кое-что показать! Выключи ты эту гребаную
музыку! Сейчас не до нее! Немедленно ее выруби, или я вырублю ее сама!
Не удержавшись, я поняла, что меня понесло, и посмотрела на
подошедшего к нам перепуганного мужчину в синем комбинезоне крайне нервозным
взглядом.
– А вы, пожалуйста, озеленяйте и не приставайте ко мне
с вопросами! Вам за это деньги платят!!!
Садовник кивнул головой и, дабы не испытывать больше мое
терпение, которое буквально трещало по швам, на прочность, быстро ушел на свой
так называемый объект и без вопросов принялся за работу. Обиженный Зия выключил
музыку и посмотрел на меня взглядом, полным печали и сожаления. Я стояла с
букетом его цветов и ощущала, как все вокруг плывет у меня перед глазами.
– Свет, что ты кричишь?
– Потому что я тебе говорю, а ты меня не слышишь. Ты
танцуешь.
– Но ведь тебе всегда нравится, как я танцую…
– Но только не сейчас.
– Тебе всегда нравилась восточная музыка…
– Иногда мне хочется тишины.
– Что у тебя случилось?
– Пошли в дом.
– Пошли.
Как только мы подошли к гостиной, Зия громко присвистнул,
сел на корточки, посмотрел на меня растерянным, вопросительным взглядом и
попытался определить, жив таинственный незнакомец или нет.
– Света, он мертв.
На лбу Зии выступил пот, да и не только на лбу, холодным
потом покрылась вся его спина.
– Я знаю.
– А кто это?
– Этого я не знаю.
– А как он здесь очутился?
– Зия, когда я зашла в дом, то увидела здесь точно
такую же картину, как ты.
Я не знаю, сколько времени мы просидели с Зией молча,
пытаясь хоть что-то понять и не переставая при этом разглядывать покойника. Мы
сидели и понимали, что мы должны что-то делать, только мы не понимали, что
именно мы должны делать…
Пнув своим пушистой тапочкой на тоненькой шпильке мою
футболку, которой была перевязана рана, я слегка ее приподняла своим носком и
кинула назад.
