– Ты.
– Да я мимо проезжал! Больно мне надо у твоего дома
дежурить! Еще возомнишь о себе невесть что! У меня тут девок знаешь, сколько?!
Тебе и не снилось!
– Где тут?!
– В Коктебеле.
– Не сомневаюсь. Тут деревня большая. В деревнях всегда
баб больше, чем мужиков.
– Значит, ты наш город деревней считаешь?
– Считаю. А ты, значит, говоришь, что случайно мимо
меня проезжал?!
– Случайно.
– Так вот и езжай дальше!
– И поеду!
Гоша хотел было нажать на газ, но все же задержался и стал
смотреть куда-то мимо меня, словно сквозь меня, стараясь повнимательнее
разглядеть лежащий на земле мешок.
– А это что?
– Это мешок.
– Какой мешок?
– Обыкновенный, из-под строительного мусора.
– А в мешке что?
– Не твое дело.
Гоша нервно заржал и закурил сигарету.
– Ребята, вы что, хлопнули кого-то, что ли? Похоже, у
вас в мешке труп. Вы что, сейчас хотите от жмурика избавиться?!
– Ты чего несешь?! – Я почувствовала, как залилась
алой краской.
– А мне кажется, вы кого-то мочканули…
– Когда кажется, креститься надо.
– Ребята, неужели вы мокрушники?! – совершенно не
слушал меня Гоша. – Я подозревал, что вы чем-то нелегальным занимаетесь,
но никогда не думал, что именно этим. Вы что, в наш город на отстрел приехали?
Надо посмотреть последние сводки, никто ли у нас не пропал.
– У нас павлин умер, – не могла придумать ничего
лучшего я.
– Кто?
– Павлин. Птица такая красивая. Семейство пернатых.
– Какое семейство? – захлопал глазами Гоша.
– Пернатых! – сказала, как отрезала, я.
– Это та, которая с хвостом?
– Это та, которая с большим и красивым хвостом. Съел,
наверно, что-нибудь несвежее. У вас часто просроченными продуктами торгуют. Я
это сразу заметила. У нее живот долго болел. Она в последнее время в основном
кверху пузом лежала…
– Кто она-то?!
– Птица.
– Птица?!
– Птица. А сегодня вечером копыта откинула. (Лапы то
есть.) Горе у нас. Не до тебя нам сегодня. Мы ее хоронить идем.
– А чего ночью-то?
– Это чтобы никто наших слез не видел, – выдала я
на-гора. – Птица эта была нашей любимицей, и нам с ней очень тяжело
расставаться Мы хотим скрыть свое горе от посторонних глаз, а тут ты…
Гоша вновь стал метать взгляды на мешок.
– А что, у вас павлин был такой большой?
– Был. Он у нас кушал хорошо. Калорийно. Все самое
вкусненькое любил. Мы, бывало, от себя оторвем и ему дадим. Вот его и расперло.
Он у нас словно на дрожжах рос. Ветеринара вызвали, он поставил диагноз:
акселерация.
– Акселерация?!
– Она самая. Она не только у людей бывает, но и у
животных тоже.
– Хорошо, что у вас хоть верблюд не умер, а то вы бы
его точно до моря не дотащили. Ребята, а вы случайно не психи?!
– Психи, – ответила я голосом, полным вызова.
– Я так и подумал, когда вас еще в первый раз увидел.
– Вот и проваливай отсюда. Мы здесь сами себе хозяева.
Хотим – верблюдов хороним, хотим – павлинов, и никто нам не указ!
– Тогда отщипните мне павлинье перышко, – хитро
усмехнулся Гоша и посмотрел на нас с нескрываемым торжеством.
– Что?!
– Отщипните мне павлинье перышко.
– Зачем?
– Докажите мне, что это павлин. Ну, чтобы я не
сомневался.
– А больше ты ничего не хочешь! Может, тебе не только
перо отщипнуть, но и глаз от павлина выколоть?!
– Я глаз не прошу, а только перо.
– Это же вандализм!!! Я никому ничего доказывать не
буду!
Я повернулась к Зие и махнула рукой в сторону дома.
– Что-то у нас сегодня день не задался. В такие дни
нельзя хоронить братьев наших меньших. Потом павлина похороним, когда этот
придурок уедет. Неси павлина обратно в дом.
– Ты за придурка мне щас ответишь! – вспылил
обиженный Гоша.
– А ты за павлина!
– Да хороните вы хоть верблюда! Психи! – злобно
бросил разозленный Гоша и надавил на газ.
Мы с Зией долго смотрели ему вслед, пока его машина
полностью не скрылась из вида.
– Ну, что делать? – спросил меня Зия, заметно
нервничая.
– Зия, а ты думаешь, он нам поверил?
– А почему бы и нет?
– И ты веришь в то, что эта встреча всего лишь
случайность?
– А почему бы и нет?
– Слишком много случайностей. Слишком много…
– Светлана, так что нам с павлином-то делать? Вернее,
не с павлином, а с трупом?
– Как что? Хоронить. Не дома же его держать.
Оглянувшись по сторонам, мы еще раз убедились в том, что у
дома больше никого нет, и начали действовать.
…Стащив труп по крутым ступенькам прямо к морю, Зия положил
его рядом с моторной лодкой и постарался отдышаться.
– Зия, что, очень тяжелый?
– Нормальный.
– У тебя, что ни спроси, все нормальное.
– Светлана, мы скинем труп прямо в мешке?
– А как лучше?
– Но ты говорила, что нужно привесить на шею грузило. Я
считаю, что это не нужно. Все равно труп не всплывет и его не прибьет к берегу.
– А я считаю, что нужно. Ради собственного
спокойствия, – не уступала я.
– Для меня слово женщины – закон, – сказал свою
коронную фразу Зия и принялся развязывать мешок.
Постелив мешок на дно катера, он положил туда покойника и
привязал ему к шее увесистый камень.
– Свет, оставайся на берегу. Я недолго.
