…Мне почему-то приснились горы Кемера и мы с Ленкой, лежащие
на земле. Ленка пьет турецкую водку и рассуждает о жизни. Я лежу рядом и смотрю
на нее испуганными глазами, потому что в перерывах между рассказами она
сплевывает на землю кровью. Ленка держится, старается даже улыбаться, но я
понимаю, что с ней что-то не то, что у нее что-то задето и что она сдает прямо
на глазах… А затем она говорит, что хочет покоя, и закрывает глаза. Я пугаюсь,
что могу ее потерять, и крепко держу Ленку за руку. А затем… Затем меня
одолевает сон, и я больше не могу ни держаться за Ленку, ни себя
контролировать.
…А затем я увидела совершенно другую картину.
Я очень хочу кого-нибудь полюбить и очень стараюсь, но у
меня ничего не получается. Я напрягаюсь, я буквально лезу вон из кожи, я даже,
по большому счету, пересиливаю саму себя, но у меня опять ничего не получается…
Я смотрю на мужчин, которые меня окружают, и думаю, что все дело в них, но
затем понимаю, что дело не в них, дело во мне. Просто весь запас любви, который
у меня был, я отдала одному-единственному человеку, а теперь он иссяк. Теперь в
отношениях с мужчиной я уже ничего не чувствую. Ничего, кроме усталости.
Я стою перед зеркалом и просто упиваюсь своей красотой. Я
такая разодетая, изысканная дама, у которой нет ни материальных трудностей, ни
трудностей в общении с мужчинами. Я наблюдаю, как смотрят на меня со стороны, и
вижу глаза женщин, в которых читается зависть и какое-то сожаление, что у них
все не так, что у них все по-другому. Я вижу глаза мужчин, полные восхищения и
животного интереса и даже сожаления от того, что в эту минуту они идут не одни,
а вместе со своими спутницами. А затем я смотрю на себя со стороны сама и вдруг
вижу совершенно противоположную реакцию… Я вижу жалость… И вот именно эта
жалость окончательно выбивает меня из моей будничной колеи… Я не понимаю,
откуда берется эта самая жалость. Я никак не могу это понять, ведь теперь я
живу не для мужчины…
Я живу для себя. Я по-прежнему смотрю на себя в зеркало и
нахожу у себя новые морщины… Помимо морщин я вижу беспокойные глаза. Бог мой, и
почему они беспокойные?! Лучше бы они были спокойные. А ведь раньше они всегда
были спокойные. Всегда.
…Я просыпаюсь от того, что кто-то начинает гладить мою грудь
и слегка пощипывает меня за мочку уха.
– Привет. Вот это мы с тобой вырубились. Уже обед. Мы
проспали аж до обеда. Кстати, ты уснула первая. Я очень долго пытался тебя
разбудить, но все без толку. Ты спала как убитая.
– Я устала с дороги. Я очень долго была за рулем.
– И откуда же ты так долго ехала?
– Из Коктебеля. – Я села по-турецки и подумала о
том, что голая женщина, сидящая по-турецки, выглядит очень даже ничего.
– Ты хочешь сказать, что вчера ты приехала из Коктебеля?
– Да, вчера я приехала из Коктебеля. Кстати, я приехала
всего на пару дней. Мне надо было проведать детей и найти тебя.
– Получается, что ты приехала специально ко мне?
– Я приехала специально к тебе для того, чтобы забрать
тебя с собой.
– Куда? – выпучил глаза Владимир.
– Ну как куда? В Коктебель.
– Я там был пару раз. Но в мои планы сейчас не входят
никакие поездки.
– Войдут. Поехали, погостишь у меня недельку. Сейчас
самый сезон. Посмотри, какая погода. Что в Москве в жару делать? Я прикупила там
себе хороший особняк. Тебе понравится. Я осыплю тебя золотом.
– Что, правда?
– Правда. С тебя не убудет. Поешь фруктов, покупаешься
в море, хорошенько потрахаемся. Тебе не помешает немножко отдохнуть, у тебя
лицо бледное.
– Оно бледное оттого, что ты меня просто затрахала.
– Оно бледное оттого, что тебе нужен свежий морской
воздух.
– У меня машина что-то барахлит.
– Мы поедем на моем кабриолете.
– А как я вернусь обратно?
– Не переживай. Доберешься до ближайшего города, где
есть аэропорт, и вылетишь на самолете. Золотишка прихватишь, которое я тебе
презентую. Ну как, по рукам?
– По рукам.
Я знала, что Владимира не придется уговаривать долго.
Хороший секс и жажда наживы сделали свое дело, и он сдался без особого
сопротивления.
Мы договорились встретиться с Владимиром через день и вместе
отправиться в совместное путешествие в город у Черного моря. Владимир, которого
я с трудом выставила из своей квартиры, не хотел со мной расставаться ни на
минуту, смотрел на меня глазами, полными обожания, и никак не мог поверить в
свалившееся на него счастье. Ну а я весь следующий день провела с детьми и с
мамой.
Ближе к вечеру я решила проехаться по вечерней Москве на
своем кабриолете и полюбоваться огнями любимого города. Моя поездка принесла
мне встречу, которую я уже не ждала и которая не принесла мне ничего хорошего,
кроме разочарования.
На Садовом у меня спустило колесо. Я вышла из машины в
полной растерянности и, достав запаску, стала вытирать найденной в багажнике
тряпкой свои слегка запачканные руки. Поняв, что поменять колесо мне не под
силу, я достала из сумочки мобильник и принялась перебирать записную книжку в
поисках телефона службы технической помощи на дороге.
– Девушка, вам помочь?
Я обернулась и увидела, что из остановившейся рядом со мной
машины вышел… Костик.
Глава 24
– Что? – слегка растерялась я и поправила свои
солнцезащитные очки.
Да, не каждый день такое случается. Это же надо – встретила
бывшего мужа, а он тебя не узнал!
Это был тот самый Костик, с которым я прожила десять лет…
Это был тот самый Костик, которому я родила двоих детей, мальчика и девочку,
как он хотел… Мы тогда еще шутили, что я рожаю по спецзаказу. Это был тот самый
Костик, с которым мы бегали в молочную кухню, стирали пеленки, меняли памперсы
и с мужеством сносили те бессонные ночи, когда у наших детей по очереди
резались зубки. Это был тот самый Костик, который носил меня на руках и
говорил, что он по-настоящему счастлив, потому что у него надежный тыл – его
замечательная семья, я и наши дети… Это был тот самый Костик, который трусливо
от нас сбежал, а когда он собирал свои вещи, боялся встретиться со мною
испуганными глазами.
Это был тот самый Костик, которого я даже хотела убить, и
одна в холодной, совершенно пустой квартире после его побега придумывала для
него казнь жуткую, лютую.
