Понимаете, начался сезон. Пока есть два свободных места.
Сами знаете, что такие места долго свободными не бывают. Заработаете хорошие
деньги, поможете своим детям.
Понравится, поедете еще. Тем более климат, море, солнце,
фрукты… Что и говорить, предложение царское.
– Все это понятно, но я не о том… Я о том, чтобы в
вашем предложении не было никакого подвоха. Понимаете, я оставляю на родине
двоих детей, у которых с некоторых пор нет отца. Если со мной что-то случится….
Услышав мои последние слова, Владимир изменился в лице и, побагровев
от злости, отодвинул свою чашку кофе.
– Ну это совсем несерьезно. Если вы так ставите вопрос,
тогда вообще ничего не надо. Я никого не принуждаю и силой ничего делать не
заставляю. Я вас уговаривать не собираюсь. Все, до свидания.
Владимир перевел взгляд на Ленку и тяжело вздохнул.
– Лена, я что-то не понял… Ты меня умоляла взять на
работу свою подругу. Я же не хотел – сама знаешь, с местами напряженка. Я не
бюро по трудоустройству, чтобы твоих подруг трудоустраивать, а тут такие
разговоры… Полетишь одна.
Замотав головой, я вытащила из сумочки свой загранпаспорт и
протянула моему благодетелю.
– Простите. Я ни от чего не отказываюсь. Я доверяю
своей подруге, а если она доверяет вам, значит, все в порядке. Скажите, а куда
именно мы летим?
– В Анталию, – нехотя взял мужчина мой
паспорт. – Работать будете на курорте в Кемере. Все подробности я уже
рассказал Елене.
К концу разговора мы пожали друг другу руки и посмотрели,
как Ленкин любовник помахал нам рукой, садясь в свою спортивную машину.
– Прогуляемся, – предложила мне Ленка и взяла меня
под руку.
– Прогуляемся.
Мы шли молча. Я неуверенно ступала и чувствовала, что меня
начинает тошнить. Меня тошнило от всего: от московского дыма, от шумной улицы,
от одиночества, от безденежья и даже от перспективы поработать за рубежом. Я
вдруг подумала о том, что, наверно, я лгу сама себе, что сейчас бы отдала все
на свете и даже позволила бы укоротить свою жизнь только за то, чтобы сделать
ее такой, как раньше… Тихой, размеренной, степенной, стабильной.
Где есть домашний очаг, дети, муж, читающий газету, и я,
убирающаяся на кухне… Где так тепло и не чувствуется непогоды… Где не надо
думать о деньгах, потому что о них думает муж… Где каждый день такие
однообразные, но такие родные семейные будни…
Я поморщилась. Я поняла, что ничего этого больше не будет. В
мою жизнь ничего не вернется. Ничего. Ни слово «семья», ни «семейный очаг», ни
«домашний уют», потому что все разрушено до основания и уже ничего невозможно
собрать. Я всегда ощущала исключительность своей судьбы и была благодарна ей за
то, что она относилась ко мне чересчур благосклонно. Слишком раннее удачное
замужество с хорошим человеком… Слишком ранние дети…
Слишком счастливая семейная жизнь… А теперь судьба
вышвырнула меня из этих счастливых рядов, оставив один на один с собственной
бедой и навалившимся горем.
– Свет, ты чего? – донесся до меня Ленкин голос.
– Ничего.
– Качаешься, как пьяная. Тебе плохо?
– Так, средней паршивости.
– Свет, но ведь ты женщина разумная. Я понимаю, ты
пережила тяжелый удар, – как-то жестко заговорила подруга, – но на
этом ничего не заканчивается. У тебя впереди новая жизнь и новая работа. За
неделю тебе нужно привести себя в порядок. Ты же должна хорошо выглядеть.
– Зачем?
– Затем, чтобы с людьми общаться. На тебя же туристы
смотреть будут. Может, какой-нибудь турист в тебя влюбится!
Я поморщилась и раздраженно посмотрела на Ленку.
– Лен, хватит ерунду городить. Я мужской любовью уже по
горло сыта. Я ею объелась. Мне кажется, что за свою любовь я уже поплатилась в
полном объеме.
Я немного помолчала, а затем добавила:
– Лен, послушай, а чего твой любовник тебя на заработки
отправляет? Почему он не хочет взять все твои расходы на себя? Вы же
собираетесь пожениться?
– Что?!
– Если вы любите друг друга, значит, в недалеком будущем
вы собираетесь пожениться. Зачем же вам нужно трехмесячное расставание?
– Кто собирается жениться?! – захлопала глазами
Лена.
– Ну, ты и твой друг.
– А с чего ты взяла, что мы собираемся пожениться?
– А что, нет?
– Нет. У нас совершенно свободные отношения. Света, ты,
пока была замужем, так отстала от жизни. Пойми, если люди встречаются, это не
значит, что они обязательно поженятся. Конечно, я бы была не прочь выйти замуж
за какого-нибудь порядочного человека, но я его пока не встретила. А с
Владимиром меня связывают дружеские отношения и секс. Мужики сейчас, сама
знаешь, какие, не спешат сами помогать материально. Вот он и нашел мне хорошую
работу. Конечно, если бы он сгорал от любви ко мне, он бы никуда меня не
пустил, но он не сгорает.
…Ближе к вечеру я заехала к матери, завезла ей деньги,
вырученные за свои драгоценности, рассказала ей о предстоящей работе и, уложив
детей спать, тихонько прижала мать к себе.
– Мам, ну не плачь. Сейчас все наладится. Я приеду с
деньгами, с голоду не умрем. А затем что-нибудь придумаем.
Мама вновь всхлипнула и посмотрела на меня заплаканными
глазами.
– Только будь осторожна, доченька. Будь осторожна.
Приехав домой, я подошла к зеркалу и внезапно почувствовала,
что больше не могу быть слабой женщиной.
Не могу. Потому что теперь у меня новая жизнь и новая
ответственность. В этой жизни я обязана быть сильной и прогнать от себя прочь
бурю отрицательных эмоций, которые приходили ко мне из моего прошлого. Я устала
тушить боль и отчаяние и наконец поняла, что смысл моей жизни заключается не
только в совместном существовании с моим мужем. Я решила с этой минуты не
позволять себе распускаться и больше никому не демонстрировать свою
безысходность и не рыдать.
А затем я встала под душ и смыла с себя горечь, боль, страх
и отчаяние. Я наложила на лицо душистый крем и наполнила свою душу светлыми и
добрыми чувствами. Я надела новый халат и пригладила мокрые волосы. Я сама
удивилась своему преображению. Мне даже показалось, что я стала совсем юной и,
как раньше, красивой. Я не одна. Я нужна своим детям и своей маме…
Я словно попала в самую настоящую сказку, где рассеялись
злые чары, а добрые чары делают героя совершенно новым человеком.
Я смотрела на себя в зеркало и улыбалась сама себе.
