– Я не хотел тебя расстраивать. Я хотел разобраться во
всем сам. Понимаешь, я приехал в дом и увидел, что этот мужчина простукивает
полы в нашем каминном зале, а затем садится на корточки и начинает их
вскрывать.
Я не знаю, как он проник в дом… В тот момент, когда он меня
заметил, он вытащил свой пистолет, но и мой уже был в боевой готовности. В
общем, я успел выстрелить первый. Я знал, что ты скоро придешь… Ты в жизни
столько всего пережила, что я уже не хотел создавать тебе новые проблемы. Я сам
перепугался, когда его застрелил. Я подумал, что его еще можно спасти, и
побежал к тебе в комнату. Открыв шкаф, я достал первую попавшуюся футболку и
хотел перевязать ему рану, но, пока я спускался вниз, он уже умер. Я не знаю,
что это за человек и что он искал в нашем доме… Ты должна понять, что если бы я
не убил его, то он убил бы меня. Я спрятал его в шкафу в каминном зале, а на
следующий день, когда ты уехала за костюмами, я хотел перетащить его в
кладовку, потому что мне показалось, что в каминном зале появился неприятный
запах… Тут пришли озеленители, и я бросил его на полдороге. Пока я им все
объяснял, ты вернулась.
Прости, что я не решил эту проблему сам… Я не хотел, чтобы
ты была к этому причастна… Знаешь, я так увлекся нашим озеленением, что оставил
труп на некоторое время в гостиной. Мне надо было объяснить фронт работы…
Прости, я отвлекся, а ты прошла в дом. Я не хотел, чтобы ты знала, что я
кого-то убил…
– Значит, нам никто не подбрасывал труп?
– Нет. Я убил этого человека сам.
– Но что он искал в каминном зале нашего дома?
– Не знаю. Он хотел снять самые ближайшие к камину
половицы. Света, я умираю, исполни мою последнюю просьбу. Отвези меня в гарем.
Я вновь посмотрела на двух мужчин, которые были под прицелом
моего пистолета, и процедила сквозь зубы:
– Если хоть один из вас дернется и помешает мне
оттащить его в машину, я убью вас обоих! Я буду стрелять в вас с остервенением,
чтобы вы умирали с болью, чтобы это было слишком болезненно и слишком
некрасиво.
Вы должны дать мне уйти. Если вы дадите мне это сделать, то
я оставлю вас в живых, хотя вы прекрасно понимаете, что вы лишние свидетели, а
по всем понятиям от них лучше всего избавляться. Но я женщина… А женщины не
такие кровожадные, как мужчины…
Сунув один из пистолетов за пазуху, а другой не выпуская из
рук, я взяла умирающего турка под мышки и потащила его к выходу. Положив Зию на
заднее сиденье кабриолета, я надавила на газ и рванула в гарем.
– Зия, ты жив?! – громко рыдала я и постоянно
оборачивалась назад. – Зия, ты не представляешь, как жалко мне тебя
терять… Как жалко… Ты был единственным мужиком, которого я уважала! Настоящим
мужиком! Пусть не русским, пусть турецким, да разве национальность имеет
какое-нибудь значение…
– Свет, ты, когда будешь в Москве, поцелуй своих детей,
скажи им, что я их очень люблю… – послышалось сзади.
– Конечно, Зия, скажу.
– Ты гордись тем, что у тебя двое детей. Гордись!
– Я горжусь, Зия! Я очень горжусь! Знаешь, а у нас в
России мужчинки боятся чужих детей! Ей-богу, боятся!
Они у нас какие-то пуганые! Они их только делать не боятся,
а растить боятся! Они, если узнают, что у женщины двое детей, так и драпают от
греха подальше! Одни пятки сверкают. Они не любят помогать решать женские
проблемы! Они любят только создавать новые! Наши мужчинки все хотят только
бездетную бабу! И наплевать, сколько тебе лет, двадцать или шестьдесят. Только
бы у тебя детей не было! Да квартирка собственная имелась.
– Дураки ваши мужчинки. Дураки. Женщину-мать уважать
надо, любить и чтить. А они вас продают! Да если бы у нас хоть один мужчина
хоть одну соотечественницу куда-нибудь продал, ему бы за это руки отрубили.
– А нашим никто ничего не отрубает. Поэтому, Зия, я и
одна. Поэтому я и буду одна… Потому что лучше быть одной, чем жить и знать, что
рядом с тобой живет не мужчина, а мужчинка! Зия, ты живой?!
– Живой… Света, мне будет тебя не хватать. Тебя, твоих
детей… Все так глупо получилось… Я никогда не думал, что ваши мужчинки могут
что-то отобрать у женщины, да и вообще могут ее обидеть…
Подъехав к гарему, я посигналила и, как только мне открыли
ворота, влетела внутрь. Затем вытащила из кабриолета Зию и положила его на
ровную зеленую красивую травку. Зия улыбнулся и прошептал:
– Ну вот я и дома… Теперь я могу умереть. Любимый дом,
любимая женщина, что я могу еще желать… Я люблю тебя, Света… Ты даже не
представляешь, как я тебя люблю… Прости меня, что я больше не могу быть с тобой
рядом…
– Я люблю тебя, Зия… Господи, как я тебя люблю… Не покидай
меня.
Как только Зия закрыл глаза, я положила голову ему на грудь
и зарыдала что было сил. Рядом со мной встали перепуганные павлины и толкавшие
их фазаны, для того чтобы быть поближе ко мне… Свернув свои длинные ноги, сел
рядом верблюд и наклонил свою грустную голову над Зией… Увидев, что Зия не
подает признаков жизни, верблюд наклонился к нему еще ближе и принялся лизать
его лоб. А через несколько секунд к нам подполз наш любимый удав и тоже
примостился рядом с Зией…
– Мы все тебя любим, Зия… Мы все тебя любим…
Из своих апартаментов выходили одетые в набедренные повязки
тигровой расцветки мужчины и смотрели на эту картину ничего не понимающими
глазами. Я знала, что еще немного – и сюда приедет милиция… Или придут люди
Петровича для того, чтобы отобрать у меня мой дом… Я не хотела никому отдавать
дом, потому что он был мне очень дорог, потому что это была моя жизнь, мой мир
и я никого не хотела в них пускать.
Я слегка приподнялась, облокотилась на заметно
погрустневшего верблюда и посмотрела на собравшихся людей красными от слез
глазами.
– Дорогие мои. Сегодня трагически погиб Зия… Я хочу
сообщить, что я вас всех очень люблю, но гарема больше не существует. Вы должны
собрать свои вещи и освободить гарем за несколько ближайших минут… Мне очень
жаль, что все так получилось… Мне очень жаль… Охрана пусть тоже уходит. Этот
дом больше не надо охранять…
Я прошу вас покинуть этот дом как можно скорее, потому что
гарем не только прекращает свою работу, но и прекращает свое существование…
Через несколько минут рядом со мной начали появляться
мужчины, переодевшиеся в шорты или легкие джинсы. Они выражали мне свои
соболезнования и уходили за пределы гарема. Когда гарем опустел, я посмотрела
на часы и поняла, что медлить больше нельзя.
Открыв массивные ворота, я взяла бутылку виски, сделала
несколько глотков, поцеловала мертвого Зию и стала отгонять столпившихся вокруг
него животных.
– Уходите, пожалуйста. Уходите. Идите на волю!
