Мы ни в чем не виноваты. Время такое – мужики
сами в руки не даются. Они нынче хитрые пошли, себе на уме. Они только
гарцевать по дорогам могут. В таком состоянии их и нужно сбивать. Если бы у
меня машина была и я увидела, что бесхозный мужик через дорогу намыливается, я
бы его тоже немного подвинула и на кровать положила. А иначе он черта с два на
нее ляжет. Хотя лечь-то, может, и ляжет, но только на одну ночь, а так его
можно к постели приковать на продолжительное время.
– Наташа, ты очень много выпила.
– Что у пьяного на языке, то у трезвого
на уме. А если честно, то с твоего пешехода толку мало. Дорожки он тебе все
равно не заасфальтирует. Ты не того сбила.
– Что значит «не того»? – Мысли моей
подруги всегда приводили меня в шок.
– Жаль, что меня рядом не было. Я бы тебе
подсказала, по кому нужно проехать. А еще лучше бы сразу по парочке. Мы бы их
по разным углам растащили и выхаживали. А этот вообще непонятный товарищ, и
личность мы его толком не установили. Раненный на голову, склонен к вранью про
дома на Рублевке, нечист на руку, тащит все, что блестит.
– Наташа, немедленно прекрати! Мы же с
тобой договорились.
– Все, молчу.
– Вот и молчи, а то ты сейчас сама себя
заведешь. Пошли в дом. Только, смотри, без глупостей. Я так от всего устала,
что ни одной твоей выходки не вынесу.
– Не понимаю, про какие выходки ты
говоришь.
– Ты знаешь, про какие.
Я открыла дверь в дом с замиранием сердца и
тут же пальцем пригрозила подруге, чтобы она вела себя как можно более пристойно.
Зайдя в коридор, я немного прокашлялась для того, чтобы Илья понял, что я уже в
доме, и прошла в комнату. Мой так называемый пешеход лежал на кровати, натянув
простыню почти до подбородка, а его глаза были закрыты.
– Спит, – тихо сказала я своей
подруге.
– Утомился, – понимающе кивнула она.
– Пусть спит. Не будем его будить.
– Пусть ему снятся хорошие сны. Как ты
думаешь, что ему снится?
– Не знаю.
– Наверное, мои драгоценности. Держит он
в руках мои драгоценности и не знает, что с ними сделать, – то ли на уши
повесить, то ли вокруг шеи обмотать. Чтоб он ими удушился! – В Наташкином
голосе появилось ярко выраженное раздражение.
– Ната, ты опять начинаешь.
– Молчу. Если бы ты только знала, как мне
в эту спящую рожу вцепиться хочется.
– Я не сплю. – Илья тут же открыл
глаза и поднял голову. – Ты с кем?
– С подругой.
– Зачем?
– Что «зачем»?
– Зачем ты взяла с собой подругу?
– Так получилось. У нее неприятности. Я
не могла ее в таком состоянии одну оставить.
– Я же тебе сказал, чтоб одна приезжала.
Ты что, решила зверинец здесь устроить?!
– При чем тут зверинец? В зверинце звери,
а ты живой человек. А это моя подруга, у которой неприятности. Не знаю, помнишь
ты ее или нет, но я не могла оставить ее одну, когда ей так паршиво.
– С чего бы это я должен помнить твою
подругу? Я ее в первый раз в жизни вижу. И надеюсь, что в последний.
– А может, ты память получше
напряжешь? – не осталась в долгу Наташка. – Может быть, все же
постараешься вспомнить, каким образом и где мы с тобой пересекались?!
– Наташа, ты же мне обещала.
Я посмотрела на пустой стул, стоящий рядом с
Ильей, и почувствовала, как закружилась моя голова.
– Илья, а где твоя одежда?
– Как «где»? Ты же ее постирала. На
бельевой веревке висит.
– А ты в чем сюда приехал?
– В ней. Только я сюда не приехал. Ты
сама меня сюда привезла.
– Сегодня я видела тебя в черной
футболке.
– В какой черной футболке? Я никогда не
ношу футболок.
– Ты помнишь, что мы с тобой сегодня
встречались в японском ресторане?
Илья чуть поднял голову и рассмеялся. Затем
вновь опустил голову на подушку и заговорил жестким, холодным голосом:
– А я смотрю, вы обе нормально на грудь
приняли. Ты что, совсем забыла, кто я такой и что я здесь делаю? Да ты, я вижу,
тюрьмы не боишься. Для того чтобы ты ее начала бояться, тебе нужно в ней
немножко посидеть.
– Илья, несмотря на мое состояние, я все
помню. В отличие от меня амнезия у тебя. И со своей амнезией ты меня совсем
запутал. Ты даже не помнишь, что ты приезжал сегодня в город и обедал в
ресторане, который стоит напротив твоего офиса.
– Ты издеваешься? Я не хочу слушать этот
пьяный бред!
– Это не пьяный бред.
– Ты привезла компьютер?
– Компьютер своровали, – сказала я
после некоторого молчания.
– Как своровали?
– Вытащили из машины.
– Кто?
– Этого я не могу знать. Кто таскает
компьютеры из машин? Наверное, воры.
– Что значит «вытащили»? Я тебя зачем
посылал?
– За компьютером.
– И что?
– Я же ясно сказала: компьютер своровали.
– Тогда зачем ты приехала? – задал
еще более глупый вопрос Илья.
– Затем, что ты меня какой-то тюрьмой
пугаешь. А я девушка нервная и не люблю, когда мне подобными методами на
психику действуют.
– Ты хоть представляешь, что было на тех
дискетах, которые пропали? – спросил Илья крайне убитым голосом.
– Представляю.
– Ни черта ты не представляешь!
– Зря ты так. Не такая уж я и идиотка,
как ты думаешь. На дискетах, наверное, были какие-то дела компании. И по твоим
глазам нетрудно понять, что это довольно важные дела. Илья, у тебя будут
проблемы?
– А ты как думаешь?
– Думаю, что да.
– Тогда зачем спрашиваешь?
– Извини. До сих пор никто и никогда не
лазил в мою машину. Я и подумать о таком не могла. После всего, что произошло,
этот компьютер просто вылетел из моей головы. Я совершенно про него забыла.
