Сказав последнюю фразу, я думала, что Илью
тронут мои выразительные и неимоверно несчастные глаза, но не тут-то было. Он
снова приподнялся, нахмурился и звенящим от негодования голосом произнес:
– Я смотрю, с тобой по-мирному ничего не
решишь. Как можно было забыть компьютер в машине, если я несколько раз сказал
тебе о том, что на дискетах, которые ты взяла в моем рабочем столе, важные
документы. Что за спектакль ты здесь устроила? Сама напилась в стельку, да еще
какую-то подругу упитую притащила…
– Кто это напился в стельку?
– Ты.
– Я?
– Ну не я же! – По лицу Ильи было
нетрудно догадаться о том, что он пришел в бешенство.
– Ты выражения хоть выбирай! Я не
напилась в стельку, а немного выпила.
– И это ты называешь немного выпить?! Да
ты еле на ногах стоишь, шатаешься!
– А что мне оставалось делать? –
попробовала я хоть что-то сказать в свое оправдание. – Все так запуталось.
Ты… твоя амнезия…
Стоявшая рядом со мной Наталья довольно нервно
закашляла и перебила меня на полуслове:
– Светлана, я что-то не пойму. Ты какого
черта перед ним оправдываешься? Он развалился на кровати, как барон, отчитывает
тебя, будто школьницу, а ты все это молча слушаешь и головой киваешь! Так не
пойдет. Ты только посмотри, какая у него рожа наглая! С чего это вдруг он себя
так по-хамски ведет? Да еще делает вид, что меня первый раз в жизни видит. Что
такое его компьютер по сравнению с моими фамильными драгоценностями?! Эй,
парень, может быть, прежде чем наезжать на мою подругу, ты немного напряжешь
память и меня вспомнишь?!
Помнишь прошлую ночь? Помнишь, как ты наплел
мне с три короба еще до того, как приехать ко мне на квартиру? А помнишь
сегодняшнее пасмурное утро?
Я проснулась, а тебя уже нет рядом. Ни тебя,
ни моих драгоценностей. Я, конечно, понимаю, что у тебя просто работа такая,
что вчера ты был на работе. Ну да, сделал свою работу на «отлично», а сегодня
ты вновь на отдыхе. Играешь роль тяжелобольного и требуешь, чтобы моя подруга
выхаживала тебя как маленького ребенка Ты, парень, давай здесь дурачком с
амнезией не прикидывайся и басни нам не рассказывай! Как бы ты ни выкручивался,
а мои драгоценности тебе придется вернуть. Можно сказать, что тебе с моей
подругой повезло. Она девушка глубоко верящая в порядочность других людей,
поэтому и возилась здесь с тобой столько времени. Со мной же совсем другое
дело. Я тебя насквозь вижу.
Да и узнала я тебя сразу. Такого, как ты, ни с
кем не спутаешь. Лучше сразу скажи, где мои драгоценности, и разойдемся
по-мирному. Сумма-то немаленькая. Ты же прекрасно понимаешь, что на тебя
уголовное дело завели и ищут тебя повсюду. Ты, конечно, здорово придумал на
этой даче отсидеться, но и это не самый лучший выход, поверь. Тут-то я тебя и
нашла.
Чем больше говорила моя подруга, тем больше
лицо Ильи наливалось алой краской, и в нем читалась злость, если не ненависть.
– Заткнись! – резко перебил он мою
подругу. – Заткнись, или я тебя пристрелю!
Наташа повернулась в мою сторону, в ее глазах
показался страх.
– Светлана, а у него что, пистолет есть?
– Я не видела.
– Может, лучше милицию вызовем?
Разбираться вот с такими фруктами – прямая их обязанность. Им же за это деньги
платят. А мне за что страдать? Я и так уже пострадала – он обворовал меня до
нитки. Ему осталось меня шлепнуть, и все. Кто тогда будет за правду бороться?
– Ты откуда взяла эту сумасшедшую? –
усталым голосом спросил меня Илья.
– Кто я? Я сумасшедшая? Это я-то
сумасшедшая?! – Видимо, чаша Наташкиного терпения переполнилась, и она
бросилась на Илью с кулаками. – Да ты только посмотри, Светка, какой он
наглец! Что он себе позволяет? На каком основании? Ах ты, гад, нашел где
отлежаться – у моей подруги! Спрятался в тылу противника! Захочешь – не
додумаешься и не найдешь. А ты, кроме амнезии, ничего не мог придумать?
– Ната, прекрати, – попыталась я
образумить подругу. – Ты же мне обещала…
– Что я тебе обещала?
– Ты обещала всего лишь на него
посмотреть.
– А что на него смотреть-то? Я тебе точно
говорю: это он. Я его, гада, ни с кем не спутаю. Только при тебе он большей
частью молчит, а при мне более разговорчивым был. Манну небесную обещал! Язык у
него хорошо подвешен, зато в постели он – дерьмо. Я в тысячу раз лучше видала.
Так что любовник из него никакой.
– Наташа! – в очередной раз
попыталась я успокоить свою подругу, но, глядя в ее горящие глаза, поняла, что
мне это вряд ли под силу.
– Я уже знаешь сколько лет Наташа! Тебе и
не снилось! Это я к тому говорю, что если ты глаз на него положила и решишь с
ним переспать, то поверь мне: ничего хорошего. Может, по жизни он и рысак, да
только в постели далеко не рысак. Я за свои слова отвечаю. Троечка с большой
натяжкой. Все, чему он в жизни научился, так это грабить одиноких дамочек и
выносить из их жилища все, что они заработали непосильным трудом. – С
этими словами Наталья сжала кулаки и кинулась в сторону Ильи. – Я не буду
дожидаться милиции! Я сама с тобой разберусь! Где мои драгоценности, гад
лежачий? Говори!
Ударив Илью по лицу, она содрала с него
простынь и встала как вкопанная. Потому что, запустив руку под кровать, Илья
достал оттуда пистолет и навел его на Наташку со словами:
– Ты что, совсем нюх потеряла? Последний
раз предупреждаю!
Наталья побледнела, как полотно, и голосом,
полным ужаса, произнесла:
– Света, откуда у него ссадины и синяки?
А это плечо… Там даже кожи нет!
– Я же тебе уже десять раз говорила, что
сбила его машиной. А ты меня совершенно не слышишь. Ты слышишь только себя.
Наталья не смотрела на пистолет, хотя и не
скрывала того, что он произвел на нее вполне понятное впечатление. Она не
сводила глаз с израненного тела Ильи. И чем больше она на него смотрела, тем
больше и больше бледнела, и наконец лицо ее стало по цвету белым, как стена.
– Света… – придушенным шепотом
заговорила она после минутного столбняка.
– Что?
– У него шрама от аппендицита нет.
– А почему он должен у него быть?
– У того, кто меня ограбил, шрам был
ужасный во все пузо. Он сказал, что у него аппендицит лопнул и ему сложнейшую
операцию делали. Может быть, он тоже был накладной?
– Кто накладной? – заметно
вздрогнула я.
– Шрам.
– Шрам?!
