Что мною двигало? Месть за разбитую голову
подруги? За ее ограбление, которое чуть было не стоило ей жизни? Месть за то,
что пусть совсем короткое время, но мне пришлось находиться под дулом
пистолета, который был приставлен к моему затылку? За то, что в тот момент я
была близка к потере рассудка, что чуть не получила разрыв сердца и успела уже
попрощаться с жизнью? За то, что наверняка на моей голове теперь можно увидеть
седые волосы, которые появились за несколько минут малоприятного общения с
убийцей и вором? А быть может, я хочу отомстить ему за Илью? За то, что,
возможно, он уже умер… Хотя, с другой стороны, кто такой для меня Илья? Никто.
Обыкновенный пешеход, которого я сбила в первый и, надеюсь, последний раз в
жизни. Пешеход, доставивший мне кучу проблем и перевернувший кверху дном мою
размеренную жизнь. И все же я бежала за Владом. Не помня себя, я бежала за ним
по пятам, готовая хладнокровно выстрелить в него в самый удобный и подходящий
момент.
Я дышала с огромным трудом, а мое сердце так
учащенно билось, что мне показалось, будто оно может выскочить из груди в любую
минуту. А затем началась самая настоящая одышка. Мои ноги отказывались меня
слушаться и стали как ватные. Забежав в лес, я начала петлять между деревьями и
что-то кричать. Кажется, требуя, чтобы Влад немедленно остановился, потому что
это конец. Беготня измотала нас обоих, и кто-то из нас должен был обязательно
остановиться. Как только убегающий от меня хромающий Влад споткнулся и упал
рядом с сосной, я моментально среагировала – нажала на курок, и прозвучал
выстрел. Упавший на землю человек перестал шевелиться и подавать хоть какие-нибудь
признаки жизни. Встав на колени, я бросила пистолет, обхватила голову руками и
громко заревела:
– Господи, я его убила! Убила!!!
Немного успокоившись, я села прямо на сырую от
постоянных дождей землю и стала смотреть на звезды.
– Зачем же я его убила? Зачем я за ним
гналась? Зачем выстрелила? За кого отомстила? Господи, но его нет. Как же
все-таки хорошо, что его уже нет… Я не знаю, почему, но мне кажется, что стало
как-то теплее, а быть может, даже светлее. А может быть, я просто сошла с ума…
Смахнув слезы, я попыталась преодолеть
страшное головокружение и встать. Когда наконец мне это удалось, я хотела было
поднять лежащий на земле пистолет, но затем решила, что больше он мне ни к
чему, повернулась и поплелась в сторону дачи.
Выйдя из леса, я пошла неуверенным медленным
шагом, тихонько всхлипывая, постоянно спотыкаясь, падая, поднимаясь и с ужасом
думая о том, что же я натворила. Услышав, что соседская собака уже не лает, а
воет, я ощутила, как мне захотелось перестать сдерживать собственное отчаяние и
завыть вместе с ней.
– Чужого больше нет, – глотая слезы,
обратилась я к собаке. – Чужой уже умер. Наверное, именно поэтому ты и
воешь. Я знаю, что собаки всегда воют по покойнику, а покойник совсем недалеко.
В лесу.
Подойдя к даче, я посмотрела на свет в окнах
и, не помня себя, побежала в дом, чтобы как можно быстрее увидеть то, что
происходит за окнами. В спальне на коленях стояла Наташка и полотенцами вместо
бинта перевязывала лежащего на полу истекающего кровью Илью, который находился
в сознании, но выглядел словно настоящий труп. Никогда бы не подумала, что
живой человек может выглядеть подобным образом.
– Ната, ты «скорую» вызвала? – тут
же подбежала я к ней.
– Не успела.
– Да ты что? Нужно срочно вызвать. Он же
умрет.
– Вызови. Ты что, не видишь, что я
занята? Я не умею делать два дела одновременно. Нужно хоть кровь остановить. У
него в бедре пуля сидит. Нужна операция.
– Как же ты «скорую»-то не вызвала?
– Вот ты и вызывай! Я его перевязать
должна, а то он ни до какой «скорой» не дотянет.
Посмотрев на окровавленные полотенца, я тут же
схватила мобильный и вызвала «скорую», подробно рассказав о том, где находится
наш дачный поселок. Сунув мобильный в карман, я села рядом с Наташкой и
постаралась улыбнуться Илье сквозь слезы. Но по понятным причинам улыбки не
получилось.
– Илья, ты как?
– Вроде держусь, – задыхаясь, сказал
Илья.
– Ты это… ты давай держись. «Скорая» уже
в пути. Все будет хорошо. Я тебя уверяю в том, что все будет хорошо. Ты просто
потерял много крови, и, если понадобится, я тебе свою отдам… – Взяв Илью
за руку, я начала перебирать его пальцы.
– Ты готова отдать мне свою кровь? –
все так же задыхаясь, спросил Илья.
– Бери, пожалуйста. Мне не жалко. У меня
ее полно, – ужасно глупо шутила я, но самое главное, что сказала я так от
чистого сердца.
– Что это ты своей кровью
разбрасываешься? – спросила, закончив делать перевязку, Наташка. –
Мужиков много, а ты одна. На них на всех крови не напасешься. Они ее и так
каждый день пьют в непомерных количествах. Не мужики нынче пошли, а настоящие
вампиры. А ты решила еще и сама им ее отдавать.
– Не им, а всего только одному, –
поправила я подругу.
– Какая разница? Мужик, он и есть мужик.
Когда он здоровый был, даже страшно представить, сколько крови он у женщин
выпил…
– Наталья, хватит! Сейчас не время.
– А когда время? Когда мужик здоровый, он
никогда правду слушать не будет, а когда подстреленный, ему деваться некуда.
– Наталья, прекрати.
– Прекращаю. Скоро врачи приедут?
– Я не знаю.
– Что в «скорой» сказали?
– Приедут. Я объяснила, что у меня на
даче с огнестрельными ранениями, истекает кровью человек.
– А они?
– Сказали, чтобы ждали.
– И все? – разочарованно спросила
Наташка.
– Что все? – не поняла я свою
подругу. – Разве этого мало?
– А они не пообещали тебе как можно
быстрее поднять свою задницу?
– Они сказали, что приедут, и все.
– А сколько их ждать-то? Он же загнется.
– Откуда я знаю, сколько ждать. Нет
никаких вариантов. Ты что, не понимаешь, мы же в дачном поселке находимся. «Скорая»
пока сюда доедет… не ближний свет. Сто раз умиреть можно. Господи, страшно-то
как… У меня даже руки трясутся, чувствуешь? И у нас машины нет, чтобы Илью
самим отвезти. Прямо чертовщина какая-то!
– Дай трубку.
– Пожалуйста. – Я протянула Наталье
мобильный и осторожно спросила: – Еще хочешь позвонить?
