– Вполне.
Посмотрев подозрительно на замолчавших
музыкантов, Алексей наклонился ко мне поближе и прошептал прямо в ухо:
– Послушай, а давай отсюда убежим?
– Куда?
– Ко мне. Я живу тут рядом. Посидим,
попьем чайку, а потом я провожу тебя на такси. Ну, пойдем?
Не успела я ответить на заданный мне вопрос,
как к нам подошел бродяга с трубой и, сверкнув в сторону Алексея злобными
глазами, по-хозяйски положил руку мне на талию.
– Послушай, что тебе надо? – спросил
он.
– Это моя знакомая девушка, –
миролюбиво ответил Алексей. – Я пришел сюда, чтобы отвести ее домой.
– Это наша знакомая девушка. Ее зовут
Светка с Рублевки, и она пригласила нас в свой дом в гости. Так что иди куда
шел. Мы уезжаем.
– Я уйду, но только вместе с этой
девушкой! – На лице Алексея не дрогнул ни один мускул. – Девушка
пьяна, а ты этим воспользовался. Нехорошо.
– Это моя девушка, – стоял на своем
бродяга.
– Она не может быть твоей девушкой.
– Я тебе говорю, чтобы ты проваливал от
моей девушки!
– А я бы на твоем месте руки-то от нее
убрал, а то ведь руки у тебя черные, как у негра, словно ты каждый день
картошку сажаешь, – не хотел отступать Алексей. – Ты бы сначала руки
помыл, а затем таких девушек лапал. Платье запачкаешь.
– Да ты что, чертила, не понял?! Пошел
вон!
Бродяга кинул свою трубу на землю и достал из
кармана нож. Увидев сверкающее лезвие, я испуганно вскрикнула и попыталась
сделать шаг в сторону, но тут же была окружена другими бродячими музыкантами.
Недолго раздумывая, Алексей полез в карман пиджака, достал оттуда пистолет и
направил его в сторону тех, кто решил использовать мое опьянение.
– Стоять и не двигаться! Если хоть один
из вас тронется с места, то я просто ему отстрелю яйца. Шутить я не привык, не
умею и никогда не пробовал!
Как только перед нами все расступились,
Алексей взял меня за руку и потащил по лестнице вверх.
– Откуда у тебя пистолет? –
поинтересовалась я, когда мы вышли из перехода.
– Ты забыла, что я частный детектив? Я
никогда не хожу без оружия.
Алексей жил совсем рядом в красивом сталинском
доме с высокими потолками и просторными комнатами. Это была со вкусом
обставленная двушка закоренелого холостяка, в которой напрочь отсутствовал
женский дух. Сев на пушистый ковер, я прислонилась спиной к стене и заговорила,
постоянно всхлипывая и смахивая бежавшие по щекам слезы. Алексей понял, что мне
необходимо выговориться, и стал внимательно меня слушать. Я говорила о том, что
сегодня определенно не хотела жить и даже обдумывала различные способы, как
можно уйти из жизни побыстрее и менее болезненно.
Я призналась в том, что боюсь смерти и что мне
будет намного легче купить билет куда-нибудь подальше, сесть в поезд и уехать
туда, где меня никто не знает. Я заметила, что ужасно тяжело быть женщиной, что
многие женщины страшно несчастны, потому что одиноки, и из этого одиночества
тяжело вырваться.
Я говорила очень много и постоянно сбивалась.
Алексей сидел напротив меня и пытался внушить,
что потеря любви – это еще не самая большая потеря в жизни. Что я должна
благодарить судьбу за то, что у меня есть здоровье, да и не только у меня, но и
у моих близких тоже. Что самое ценное качество в жизни женщины – это терпение,
потому что, если женщина обладает этим качеством, любая беда обойдет ее
стороной.
Я говорила, что обязательно научусь жить в
одиночестве. Я научусь этому у одиноких женщин, которые долгие годы живут без
любви и совершенно равнодушны к такому несправедливому стечению обстоятельств,
к такой прихоти судьбы. Я обязательно с ними познакомлюсь и по возможности
подружусь. Я расспрошу, как они живут, ни на что не надеясь, принимая свое
одиночество как данность.
Чем они занимаются, каковы их интересы? Как
они проводят свои дни? С какими проблемами и трудностями сталкиваются? Какие
сделали выводы из своей неудавшейся семейной жизни и почему поставили крест на
своем личном? Как они знакомятся с новыми мужчинами, как на них реагируют, как
они научились жить так, чтобы не строить серьезные отношения и обезопасить себя
от боли? Я обязательно у них всему научусь! И у них, и у самой жизни. Я вместе
с ними научусь регулировать свое внутреннее состояние. Радоваться,
успокаиваться и защищаться от общественного мнения, постоянно ища пользу в своем
одиночестве. В конце концов, моя жизнь складывается так, как она складывается,
и никто не вправе ее изменить. Я знаю одну хорошую мудрость:
ЧТО ТЕБЯ НЕ УБЬЕТ, ТО СДЕЛАЕТ НАМНОГО СИЛЬНЕЕ.
Значит, я стану сильнее. Намного сильнее, чем сейчас!
А потом я зачем-то рассказала Алексею о том,
что мы с Ильей часто представляли себя детьми и хохотали до упаду. Мы могли
бегать по дому и кидать друг в друга подушками, словно малые дети. А иногда я
изображала сопротивление и подбивала своего мужа на то, чтобы он взял меня
силой. И еще любила валяться на пушистом ковре, принимать причудливые позы и
дразнить Илью своим обнаженным телом. Когда я все это говорила, Алексей
почему-то мрачнел и краснел, отчего я становилась еще раскованнее и смелее.
Чуть позже я зачем-то полезла в свою сумочку,
достала из нее свадебную фотографию, которую носила с собой третий год и
хвастливо показывала всем, с кем только знакома. Я ткнула в нее пальцем,
сказала, что мы с Ильей не смотримся вместе, что у нас совершенно идиотские
лица и что на лице моего мужа уже видна ложь, потому что он взял меня в жены не
по любви, а из жалости. Порвав фотографию на мелкие кусочки, я раскидала их по
ковру и, встав, подошла к окну.
На стекле вновь появились капли дождя, а на
моих глазах – слезы. А затем послышалось яростное рыдание грома вперемешку с
диким грохотом, треском и свистом.
– Буря, – тихо сказала я и
прислонилась лбом к запотевшему стеклу.
– Ураган, – согласился со мной
Алексей и задвинул плотные шторы.
Глава 22
Я открыла глаза и увидела, что лежу прямо в
одежде в незнакомой спальне на кровати, покрытой красивым пледом. С кухни
отчетливо слышалось шипение закипающего чайника, кто-то там громко гремел
посудой. Быстро вскочив с кровати, я поправила растрепанные волосы и тихонько,
словно боялась кого-то спугнуть, прошла на кухню. Алексей возился у стола,
делая горячие бутерброды. Увидев меня, он дружелюбно улыбнулся и сказал, что
яотключилась вчера, прямо упав ему на руки.
– Ну как? Выспалась?
– Да, – кивнула я. – А ты спал?
– Нет.
