Илья не вернулся домой и в эту ночь. Его
мобильный, как всегда, был отключен, и я прекрасно понимала, что отключен он
именно от меня, для того чтобы я не беспокоила ни Илью, ни Варю звонками со
своими упреками и истериками. Я бродила по комнатам в каком-то забытьи,
разговаривала по телефону с Натальей, которая убеждала меня в том, что я должна
ждать, потому что у Ильи временное помутнение рассудка. Он обязательно
одумается, опомнится, приползет ко мне на коленях и будет просить, вернее, даже
вымаливать прощение. А еще она обещала приехать к нему на работу и попытаться с
ним поговорить. Я внимательно ее слушала и понимала, что из этого разговора не
получится ничего хорошего. А затем я уставала от постоянного Наташкиного щебетания,
клала трубку, и ходила на балкон, и смотрела на дождь, который лил и лил.
Я перестала ходить на работу, отгородилась от
внешнего мира, кашляла, металась по постели то от жара, то от озноба, лежала на
кровати, ничего не ела и сбросила за последние дни килограммов десять. И я
постоянно ждала Илью, стараясь побороть угнетающее чувство неизвестности.
Где-то через неделю Илья действительно
объявился. Он вошел в свой дом как ни в чем не бывало.
Поцеловал мой вспотевший лоб, снял пиджак,
повесил его на стул и, посмотрев на меня обеспокоенно, тихо спросил:
– У тебя температура?
– Да, – с трудом прохрипела я и
почувствовала, как защемило и сжалось мое сердце.
Он ничего не объяснял, ни в чем не оправдывался,
не чувствовал себя виноватым, а вошел в дом так, будто вышел из него только
сегодня утром. Словно и не было этих страшных десяти дней, за которые я
подурнела, неимоверно похудела, измучилась, заболев ангиной, и постарела на
несколько лет.
– Где ты простыла?
– На крыльце.
– Ты что, забыла надеть тапочки?
– Забыла.
– Ты стояла босиком?
– Да.
– Светлана, в твоем возрасте пора бы уже
знать о том, что на улице может быть очень холодно. Когда выходишь на крыльцо,
нужно не забывать надевать тапочки. Кстати, зачем ты так долго стояла на
крыльце? Ждала меня? – В последнем вопросе Ильи послышалось какое-то
тщеславие, а может быть, даже усмешка.
– Я смотрела на дождь.
Мне вдруг захотелось впасть в истерику,
закатить скандал, бросить в мужа тарелкой или просто упасть на пол и начать
извиваться в судорогах. Но я понимала, что моя слабость еще больше разозлит
Илью, потому что сейчас передо мной стоял не Илья, а лишь его тело, потому что
его душа была не со мной. Она была совсем в другом месте. В том месте, где его
ждала Варвара.
– Может, тебе чая горячего
сделать? – равнодушно бросил супруг и снял с себя галстук.
– Спасибо. Не нужно.
– А ты врача вызывала? Горишь вся.
– Не нужно врача. Я справлюсь.
– Смотри, с ангиной шутить нельзя.
В голосе Ильи были холодность, отчуждение, еле
заметное раздражение, а еще от него пахло духами. Едкими, резкими женскими
духами, от которых у меня защекотало в носу и заслезились глаза.
Такими духами может надушиться женщина,
которая хочет бросить какой-то вызов, обратить на себя внимание.
– Духи – коллекция прошлого сезона.
– Ты о чем? – не понял меня муж.
– Я говорю, что духи очень резкие. Голова
кружится. Смелые чересчур.
– Какие духи?
– Которыми ты пахнешь.
– Не понимаю, о чем ты.
– Я говорю, что этот запах был принят на
ура в прошлом году, но затем все быстро в нем разочаровались. Он для
молоденьких девушек, которые хотят заявить о себе. Прямо нос режет. Я бы такими
в жизни не стала пользоваться.
– Дорогая, у тебя бред от высокой
температуры.
– У меня не бред. Зачем она так сильно душится?
Я же и так знаю, что она есть. Зачем напоминать мне об этом?
– Дорогая, ты бредишь.
Илья вышел из комнаты и вернулся уже в
домашнем халате. А я сразу отметила про себя: мой муж настолько от меня
отдалился, что уже раздевается в другой комнате. Да и спать он конечно же ляжет
в другой комнате. Оно и понятно, ведь он любит Варвару.
– Илья, зачем ты пришел? – Я не
смогла сдержать слезы.
– Как «зачем»? Я пришел, потому что это
мой дом.
– Я думала, ты останешься у Вари.
– Светлана, у тебя высокая температура.
Ты бредишь. Почему я должен оставаться у секретаря, если у меня есть свой дом?
– Но ведь ты столько времени
отсутствовал…
– Я уже объяснял тебе, что я занимаю
очень большую должность и соответственно зарабатываю очень большие деньги. Для
того чтобы руководить крупной компанией, я обязан все свое время посвящать
работе. В первую очередь я женат на своей работе, а потом уже на тебе.
– А на Варе?
– А при чем тут Варя? Варя на меня
работает, и я ей плачу.
– Но ведь ты ее уволил.
– Дорогая, кто управляет компанией? Ты
или я? Я еще раз напоминаю тебе, что я глава компании и что я волен делать все,
что хочу. Захотел – взял, захотел – уволил. Захотел – взял еще раз!
Услышав, что Илья поднял голос до крика,
находясь в крайне раздраженном состоянии, я вдруг подумала, что мне очень
тяжело будет вызвать его на откровенность, потому что он все равно на нее не
пойдет. И если я не прекращу упреки, то он просто оденется и уйдет. И я вновь
останусь одна. Я была настолько опустошена, разбита и уничтожена, что боялась
этого, как проказы. Илья вел себя так, словно он опять на работе, что он может
уделить мне от силы пять минут, потому что ему некогда со мной разговаривать.
Да по большому счету с некоторых пор и не о чем.
– Светлана, я лягу в другой комнате. Я
очень устал. Мне хочется хорошенько выспаться. Да к тому же ты болеешь. Тебе
нужен покой. А если ты меня заразишь, то и я слягу, и все мои многочисленные
дела встанут, а это чревато не самыми хорошими последствиями.
– Как знаешь. Ты ляжешь в другой комнате,
потому что устал, или теперь мы всегда будем спать в разных комнатах?
– Света, какое это имеет значение? В
нормальных семьях муж и жена всегда спят в разных комнатах. А в нашем доме
несколько спален, мы с тобой не стеснены в условиях. Люди должны отдыхать друг
от друга, иначе они быстро выдохнутся и устанут быть вместе.
– Ты отдыхаешь от меня уже десять дней.
– Дела, что сделаешь…
