– Я больше так не могу…
– Тебе нужно хорошенько выспаться.
– Мне кажется, я скоро умру.
– Не умрешь.
Поняв, что я больше не могу сдерживать слезы,
я положила голову прямо на стол и разрыдалась. Илья допил кофе, помог мне
подняться, отвел меня в спальню и уложил на кровать. Затем взял лежавший на
прикроватной тумбочке носовой платок и вытер мои слезы.
– Скоро придет домработница. Скажи ей,
пусть вызовет тебе врача.
– Не нужно.
– Ты вся горишь.
– Илья, посиди со мной хотя бы минутку.
Илья посмотрел на часы и покачал головой:
– Извини. Не могу. Ты же знаешь – дела.
– Я прошу у тебя одну минутку!
– За мной уже приехал водитель.
– Пожалуйста, одну минутку…
Нехотя присев на кровать, Илья старался не
встречаться со мной взглядом и всем своим видом показывал, что он уже далеко от
меня, что ему пора ехать.
– Илья, ты меня любишь? – зачем-то
спросила его я и посмотрела на него глубоко несчастными глазами.
– Света, сейчас не время.
– Не время… для чего?
– Для подобных разговоров.
– Раньше ты отвечал на этот вопрос
независимо от времени. Скажи, а Варю ты любишь?
– Света, почему я должен любить своего
секретаря? – тут же взорвался Илья.
– Ничего не пойму…
– Варя очень хорошая и исполнительная
девушка. Она мне очень помогает в работе.
– Чем же она тебе помогает? Задирает
юбку, когда тебе это нужно?
– Света, ты в своем уме? Ты понимаешь,
что говоришь?!
– Понимаю, – кивнула я. – Я
говорю тебе о жизни. Варя же от тебя беременна.
Не став меня слушать дальше, Илья встал,
поправил свой дорогой галстук и деловито сказал:
– Как только расквитаюсь с делами,
обязательно покажу тебя психотерапевту. С тобой определенно творится что-то
неладное.
– Ты хочешь сказать, что я сумасшедшая?
– Я этого не говорил.
– Значит, подумал. Хочешь запрятать меня
в сумасшедший дом, чтобы я вам с Варварой не мешала? Я угадала?!
– Ты действительно сумасшедшая.
– Тогда запрячь меня в психбольницу и
наслаждайся любовью со своей исполнительной девушкой Варварой!
Но Илья уже никак не отреагировал, а просто
вышел из комнаты. Затем громко хлопнула входная дверь и послышался звук
отъезжающей со двора машины. У меня уже не было сил плакать, да и не было слез.
Через полчаса ко мне в комнату заглянула домработница, отчиталась по поводу
того, что она варит куриный бульон, положила на кровать чистую ночную рубашку и
сказала, что к дому подъехала Наталья, которую, честно говоря, не очень-то
хотелось сейчас видеть – настолько мне было паршиво.
Войдя в комнату, Наталья тут же распахнула
плотные шторы и запустила в нее солнечный свет.
– Зачем ты это сделала? – спросила я
недовольным голосом. – У меня и так глаза болят.
– У тебя здесь как в склепе. Когда я
зашла, даже подумала, что оказалась в комнате с покойником. Даже запах какой-то
странный.
– Запах?
– Ну да, – Наталья театрально повела
носом.
– Наверное, пахнет одеколоном Ильи.
– Да нет. Какой-то тухлятиной несет. Он
что, поменял одеколон?
– Нет. Одеколон у него тот же.
– Быть может, ему Варвара посоветовала
сменить запах? Похоже на то. Видимо, у нее экзотический вкус.
– Дело не в одеколоне.
– А что?
– Комната давно не проветривалась.
– Теперь понятно. Светка, это, наверное,
ты протухла.
– Что?
– Я говорю, что ты протухла. Точно-точно!
У тебя даже вид соответствующий. Ты протухла, и от тебя сбежал муж.
Впервые за несколько дней я улыбнулась,
несмотря на то что в моих глазах стояли слезы.
– Наташка, прекрати хоть ты издеваться!
– Он был дома?
– Был.
– И как?
– Никак.
Сделав несколько кругов по комнате, Наталья
ударила по подоконнику кулаком и злобно произнесла:
– Я специально так рано встала, чтобы
этого гада дома застать, но не успела! Когда он теперь появится?
– Не знаю. Вчера он пришел первый раз за
десять дней. Он избегает прямых вопросов и разговоров.
– Что ж за чертовщина такая? У меня никак
жизнь не складывается, так я хоть за тебя радовалась. Сама себя всегда
успокаивала, что хоть ты у меня устроена, живешь в любви и согласии. Как так
получилось, что он опять с Варварой крутить начал? Где ты недоглядела?
– Не знаю, – ответила я крайне
устало. – Я только одного не пойму: почему Илья тогда на мне женился, а не
на ней?
– И понимать тут нечего. Потому что
кобели они все! Получается, что, если мужик твой, нужно сажать его на цепь, и
баста. Только если его на цепь посадишь, кто ж тогда работать-то будет? Ведь и
этот кобель совершенно добровольно надел ошейник в виде штампа в паспорте, а
затем такие кренделя отмачивать начал! Кстати, Светка, ты здесь прописана?
– Нет, – покачала я головой.
– Почему?
– Да Илья не предлагал как-то.
– Тут не предлагать, тут действовать
надо!
– Я в своей квартире прописана.
– Надо было и здесь подстраховаться.
Ладно, ерунда. Тебе, как жене, все равно половину имущества оттяпать можно.
– Света, о чем ты говоришь?
– О том, что головой думать нужно. С
голой задницей ты от него не уйдешь. Это я тебе обещаю. Не на ту нарвался!
– Наталья, у меня очень высокая
температура. Я вся горю. Пожалуйста, избавь меня от всех этих разговоров.
Немного обиженная Наташка поменяла мне
постель, покормила меня бульоном, вызвала врача и дождалась его. Услышав, что у
меня очень сильная ангина, она тут же сходила в аптеку.
