Матиас на меня довольно странно покосился, но смолчал. И правильно! Меня сейчас трогать нельзя! Я сейчас как обезьяна с гранатой! Вроде что-то в руках есть, а что делать — не знаю! И когда рванет — тоже не знаю! Знаю только, что рванет обязательно! Потому как: или я — или меня! Лучше я! Для здоровья безопасней!
Муженьку, видимо, надоели мои зверские гримасы, до смерти пугающие честной народ. Он вцепился в свою свеженазначенную женушку и потащил по ступенькам вниз. Подобрала юбку другой рукой и запрыгала на прицепе бешеной козой, ибо мой благоверный летел, как бомбочки с пятого этажа. С чернилами.
Может, у новобрачного тоже скрытые дефекты имеются? Ладно, тогда я погожу его безоглядно любить, пока не протестирую! Или у них использованный товар обмену не подлежит?
Слетев со ступенек, мы застопорились, потому что кто-то стоял на моем четырехметровом шлейфе! И этот кто-то был местный священник. Но об этом я мужу не сказала!
Когда супруг понял, что дальше тянуть нельзя — он мне разве только руку оторвет, то поинтересовался весьма недовольно:
— Что случилось?
— Шлейф застрял. — И невинными глазками хлоп-хлоп!
Долго разбираться Матиас не стал. Не царское это дело! Нагнулся и ка-ак дернул материал со всей дури! Дури было много. Священнослужителя просто снесло!
Блямс! — и наше молодое, только-только сформировавшееся семейство пополнилось еще одним членом! Которого, собственно, никто не приглашал, но очень тепло приняли! На руки! К мужу!
Народ просто замер от головокружительного кульбита, проделанного священником. Мужчина взлетел «ласточкой» и приземлился на Матиаса (я скромно отодвинулась). Последний продемонстрировал чудеса воинской выучки и поймал дяденьку, не дав смести себя с ног и устроить кучу-малу.
Жаль… А то я бы поучаствовала…
— С прибавлением! — радостно поздравила благоверного, пока два мужика друг на друга глазели в шоке от случившегося.
— Спасибо! — машинально ответил принц.
— А теперь, пожалуйста, немедленно поставьте его на землю и будьте любезны объяснить мне, как вы могли так со мной поступить при всем народе! — закатила глаза.
— Вы о чем? — не понял муж, но священника из объятий выпустил.
— Как? Вы не понимаете? — изумилась я. — Вы обнимались с мужчиной прилюдно!
— Он священник! — отрезал Матиас, но на всякий случай отодвинулся от мужика.
— Я — священнослужитель! — пришел в себя и до глубины души оскорбился второй, тоже опасливо отодвигаясь.
— И от этого вы перестали быть мужчиной? — задала я им коварный вопрос.
Оба переглянулись и крепко задумались.
— Понятно… — оглядела две замороженные статуи. — Может, вынесем этот вопрос на Дворянское собрание?
— Какой? — не подумав, ляпнул муж.
— Может ли священник считаться мужчиной, если его щупал наследник престола? — выдвинула предложение.
— Замолчи! — взвинтился Матиас, нервно оглядываясь. — Услышит кто-нибудь!
— А что такое? — удивилась, глядя на принца необыкновенно честными глазами. — Слово не воробей — догони и добей!
— Кого? — не догадался воспользоваться умным советом муж. Глаза у него стали квадратные. — Кого убить?
— Того, кто слышал, разумеется! — пояснила я, продолжая мило скалиться по сторонам.
Наследник внимательно на меня посмотрел, подумал о чем-то своем, мужском, грубом и брутальном, еще раз посмотрел и… промолчал. Лишь предложил мне руку, и мы величаво поплыли к карете. Священнослужитель благоразумно нас благословил… на дальнем расстоянии… и бегом ушился вовнутрь, чтобы еще как-то себя не скомпрометировать.
Медленно двигаясь по проходу, выложенному красным бархатом, мы благосклонно кивали и улыбались в ответ на пожелания здоровья, счастья и долгих лет в супружестве…
Они что, наивные, историю и статистику королевских браков не помнят? Свою же собственную! У них же вечно кто-то из супругов так сильно и горячо любил другого, что подсыпал своей половине ядовитых специй или там шкурки от бананов на лестнице раскладывал… Или, кто позатейливей, целый полк мужиков в спальню присылали: на, дорогая супруга, наслаждайся… тебе недолго осталось! И пока дама балдела от подвалившего счастья, мужики выясняли отношения: кто первый. А когда не получалось по-хорошему договориться, то резали насмерть виновницу разлада. «Так не доставайся ж ты никому!» На манер Карандышева из «Бесприданницы» Островского.
— Слава принцу и принцессе! — вопил и завывал народ в экстазе, в воздух летели шляпы и чепчики. Новобрачных по пути осыпали мелким жемчугом и рисом, впереди шли две хорошенькие белокурые девочки в розовом и голубом атласных платьицах и устилали наш путь нежными лепестками роз. — Долгих лет!
— Хорошо, что наша принцесса рыжая! — О, как! Хоть кому-то моя грива колом в глазах не стоит.
— И чем им так потрафил мой цвет волос? — склонилась к супругу и спросила шепотом.
— Говорят, рыжие приносят в дом благоденствие и счастье! — так же тихо просветили меня.
— А мне можно от этого счастья хоть кусочек? А то в пору «лямур-лямур паси труа»
[14]
орать и требовать продолжения банкета!
Принц еще более внимательно на меня глянул, но опять позорно смолчал.
Подойдя к экипажу, меня элегантно закинули в недра нового, обильно позолоченного монстра, выстланного белым бархатом (спасибо, что пинка не дали!), запихали туда же мой шлейф и свалили. Нет, я понимаю… после меня и длинного «хвоста» место осталось только на верхней полке… И что?! Подумаешь! Что это за мужчина, которого пугают сущие мелочи? Ладно, когда на моей улице будет праздник, я устрою кое-кому Хеллоуин!
В общем, сильно разобиделась и пропустила и дорогу, и свой торжественный (ха!) въезд в замок.
Ну вот, прикатили! Мой рыдван остановился. Дверь распахнулась, нарисовался мужчина моей мечты. Ага, по теме — «мечты, мечты, где ваша сладость… мечты ушли, осталась…». Ай, ладно! Что осталось, то и пришло…
— Прошу вас, ваше высочество! — От вежливости хочется минимум — удавиться на трене платья, максимум — удавить его! О! Можно задействовать чулки!
— Благодарю вас! — И «ноль внимания, фунт презрения»! Мы тоже умеем играть в великосветские игры! Сами с усами!
И снова по давно известному сценарию: вползание в замок, шествие по коридорам, рис в волосах, жемчуг в туфлях, стратегические запасы того и другого за пазухой… Нет чтобы бриллиантов покрупнее и золотых монет рядом с молодоженами на дороге накидать… на «черный день», так сказать! Жлобье!
