Потом все почему-то уставились на портрет, мучительно выискивая знакомые черты, и как-то по-особенному взгрустнули. Не поняла? Им вот этот амбал нравится??! Мдя-я-я… над развитием вкусов средневековых гомо сапиенсов мне еще работать и работать!
— Итак, господа хорошие! — решительно прервала затянувшуюся паузу. — Где здесь кабинет? Предупреждаю! Сами не покажете — приму крайние меры, которые действительно будут крайними… но без края!
Угу! Внушительно получилось! Особенно вкупе с разбитой вазой, по которой я кулачком звезданула в подтверждение своих серьезных намерений. Забыла, что в ручке металлический веер зажат и кольца вместо кастета на всех пальцах.
Кто ж знал, что этот хрупкий предмет искусства возьмет и развалится на куски, пропев мелодичное «Дзинь!».
Господин Кусюкусяр душераздирающе вздохнул, страдальчески понурил голову и без дальнейших возражений провел меня в кабинет, оказавшийся в нескольких шагах. Благоразумный Рауль туда даже не сунулся. Маркиза тоже, видимо, решила погодить. Уже на подступах мне послышался игривый женский смех.
Так-так… Чем бы мне придать себе солидности?
Осмотрела окрестности. Мне весьма приглянулся симпатичный трезубец на соседней стенке с портретами и коллекцией оружия. Класс! Два удара — и шесть дырок гарантированы! Какая экономия труда!
Естественно, мимо такой изящной и остро полезной в хозяйстве вещицы я спокойно пройти не могла. Резная костяная рукоятка удобно легла в ладонь. Правда, немного пострадала старинная дубовая панель, из которой я трезубец варварски выковыривала, и сами крепления, но то уже ерунда. Мелочи жизни.
Управляющий поднял руку, чтобы постучать, но я строго покачала головой, выразительно поигрывая новым приобретением. Видимо, глаза у меня светились нехорошим огнем, потому что мужчина сменил цвет лица на пепельно-серый и поспешно отошел в сторону, повинуясь моему жесту и давая дорогу.
— Здравствуйте, ваше высочество, любимый и дорогой супруг! — пнула я ногой дверь, заваливаясь в кабинет. Матиас, углядев меня всю из себя сказочно добрую, безмерно красивую и еще и в шляпе, спихнул с коленок жгучую брюнетку в шикарном темно-синем бархатном платье с расшнурованным лифом… И вроде как застеснялся.
— Здравствуйте, ваше высочество, — все же сумел выговорить муж, быстрыми движениями приводя себя в порядок. — Вы уже приехали?
— Как видите, — широко улыбнулась в ответ. — Не представите? — И указала трезубцем на даму топлесс с зеленым от страха лицом. Сегодня все хамелеонят! Это моровое поветрие или вредные погодные условия, что мимикрия вошла в моду?
— Баронесса Сексилия Давалия Поскакунь, — вспомнил о правилах хорошего тона супруг и поднялся, приветствуя меня.
— Как-кое неожиданно приятное знакомство! — пропела я, подходя к столу, накрытому на двоих, и элегантным жестом накалывая одиноко лежащий персик на трезубец.
Зажигательная Давалия — девица с модельным личиком и ярко-алыми призывными губами, тоже слегка очухалась и попыталась сделать глубокий реверанс, приветствуя будущую королеву.
Удавалось ей это из рук вон плохо — ноги, скорей всего, были слабоваты в коленях (это и неудивительно. Судя по фамилии, колени у нее встречаются друг с другом довольно редко!). К тому же из корсета выпала грудь. И баронесса попала в двойственное положение. С одной стороны, она не могла встать из реверанса, пока я ей этого не позволю, а с другой — вовсю светила обнаженной грудью, а это совершенно недопустимо и считалось прямым оскорблением королевской особы.
— Странная при вашем дворе мода… — непритворно удивилась я, снимая персик и указывая трезубцем на даму, готовую провалиться сквозь пол. — Так и простудиться недолго. Хотя… весьма удобно… сразу товар лицом, так сказать. Надо будет попробовать…
— Не вздумайте! Это весьма неприлично, — замечательно в тему высказался принц, продвигаясь к своей фаворитке и пытаясь ее частично прикрыть.
— Вот как? В самом деле?.. Что вы говорите! — удивилась я, небрежно помахивая горячо полюбившимся мне трезубцем. — Надо же! Значит, ваша знакомая сознательно решила меня оскорбить?
— Ваше высочество. — Минуту спустя Матиас вспомнил, что главный тут он, и попытался овладеть ситуацией. — Мы сейчас все обсудим! — И тут же своей фаворитке: — Баронесса, вы свободны.
Мадама подскочила как ошпаренная, мигом запихала все свое обширное богатство обратно и по стеночке, на полусогнутых, удивительно шустро вымелась из кабинета.
— Пока! Свободны. Пока… — оставила я последнее слово за собой, провожая соперницу ласковым до жестокости взглядом.
— Присаживайтесь, — подвинул мне стул принц.
— Как вы радушны к дамам! — едко заметила я, усаживаясь и обмахиваясь трезубцем. Веер он заменял скверно, но заметно поднимал настроение.
— Мадам, поделитесь секретом, где вы это взяли? — проявил некоторый интерес богоданный супруг, наливая вино в два высоких хрустальных бокала и откидываясь на спинку кресла.
— Да тут, неподалеку, — радостно поведала я благоверному, с нескрываемым удовольствием играя роль нежной супруги, которая воодушевлена и гм-гм… исполнена неземным восторгом при виде неверного супруга. — Вот, сувенирчик на память приобрела. Вам нравится?
— Прекрасный выбор, — одобрил Матиас, подавая мне бокал. — Я и сам бы не отказался.
— Надеюсь, бокал чистый? — засомневалась я, подозрительно рассматривая стекло на свет. — А то, знаете ли, в нынешнее время так легко обзавестись чем-то ненужным!
— Не сомневайтесь, — заверил меня принц, — за этим очень строго следят.
— За чем именно? — удивилась я. — За распространением чего-то ненужного и направлением этого в правильную сторону?! Как заботливо!..
— Нет, ваше высочество, за чистотой посуды, — уселся муж в кресло напротив. — Итак, вы хотели со мной поговорить?
— Разве? — продолжала валять ваньку. — Вам показалось…
— Зачем же вы здесь? — не отставал благоневерный, попивая вино и разглядывая меня, словно необычное насекомое. Так и виделось в его глазах, как он мечтает пришпилить одну неугомонную особу к определенному месту. Но я-то не лыком шита! И булавок у меня припасено гораздо больше!
— В смысле, зачем я помешала вам развлекаться? — спросила напрямую, сощурив глаза до состояния отверстий амбразуры и наведя на цель.
— Можно и так сказать…
Надо же! Бесстыдство просто прет как на дрожжах! Ну, ничего… мое будет сверху.
— А чтоб вам праздник тела испортить и устроить себе праздник души. — И, заметьте, ничуть не соврала!
— Как это мило с вашей стороны, дорогая! — И ручки свои шаловливые к моей шее протянул.
— Безусловно! Я неустанно забочусь о вас, — согласилась я, аккуратно отодвигая трезубцем шаловливую конечность. — Обращайтесь, если что. А сейчас мне пора. Устала очень, нагулялась… по коридорам. Хочется, знаете, с дороги освежиться.
