Книга Самозванка, страница 27. Автор книги Валерий Самохин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Самозванка»

Cтраница 27

— Удумал что?

Данила неопределенно пожал плечами, мол, есть кой-какие мыслишки. Неожиданно его поддержал невысокий коренастый казак с насмешливым взглядом на дубленом морщинистом лице: войсковой писарь и казначей Голуб. Отрезав добрый шмат истекающего соком мяса, писарь рассудительно произнес:

— За спрос в рыло не бьют. Погутарим с беями, авось и будет толк.

Гонта вопросительно приподнял бровь, помолчал минуту в раздумьях, прошелся заскорузлой ладонью по седеющей щетине и зычно крикнул куда-то в темноту:

— Лисица! Подь сюда!

Послышалась возня, звук опрокинутого котелка, громкое ругательство, потонувшее в раскатах дружно грянувшего хохота, и через секунду запыхавшийся казак предстал во всей красе, на ходу разглаживая в мокрых пятнах синий жупан.

— Звал, батько? — нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, словно скаковая лошадь, Лисица быстрым взглядом окинул собравшихся.

— Бери свой десяток и разыщи улус ногайский, — приказал атаман. — Да не абы какой, захудалый, ищи род небедный, зажиточный. Найдешь хана…

Взгляд казака предвкушающе полыхнул на мгновенье, а губы изогнулись в недоброй ухмылке.

— Живым брать, али сразу прирезать? — перебив атамана, деловито осведомился он.

— Тю на тебя! — осерчал Гонта. — Послом идешь, скажешь — встречи ищем…

Боян Лисица, на удивление, не стал задавать излишних вопросов, молча кивнул, развернулся и скрылся в редкой заросли. Через секунду раздался переливчатый свист — условным знаком десятник собирал свою ватагу.

В любом бою низовые атаманы казачьего войско идут во главе своих дружин, и первыми попадают под пули и вражьи сабли. В недавнем походе на правобережную шляхту полегло немало вожаков, и их места заняли молодые, но бывалые запорожцы. И пан Ляшко, и Лисица стали во главе десятков…

Проводив посольство, Данила, пошатываясь от выпитого, направился к своему шатру, покинув казацкую пирушку в самом разгаре. Сколько он спал, трудно сказать, проснулся же сотник от негромкой перебранки за откинутым войлочным пологом, сквозь темный проем которого виднелись тускло мерцающие звезды и тающая предрассветная луна. Радостно лыбящийся Лисица бесцеремонно ввалился в походную палатку и шлепнулся на одеяло, скрестив по-турецки ноги.

— Ну, че? — недовольно буркнул Данила, громко зевая и подслеповато щурясь ото сна. Жутко хотелось спать, а голова слегка шумела от вчерашней выпивки. — Раздобыл хана?

— А як же? — с гордостью ответил казак и добавил: — Тебя атаман кличет, к ногайцам в гости.

Мысленно выругавшись, Данила отхлебнул из кожаного бурдюка затхлой солоноватой воды и вылил остатки на хмельную голову.

— Данила, — уже в спину окликнул Лисица.

— Чего тебе еще? — раздраженно обернулся сотник.

Казак смущенно замялся, непривычно-робко взирая голубыми глазами, и, наконец, простодушно вопросил:

— Змея мне приснилась черная, подколодная… к чему бы это?

— Это теща, женишься скоро! — обрадовал колдун застывшего с открытым ртом товарища и побрел в сторону атаманского шатра.

— Кочевье рядом, верстах в тридцати отсель, — без предисловий встретил его Гонта. Молча протянув сотнику кувшин с характерным бодряще-кислым запахом, атаман коротко сказал: — Собирайся!

С утра выпил — весь день свободен, вылезла откуда-то неизвестная поговорка. Данила зябко передернул плечами — под утро похолодало — и, не отрываясь, шумно втягивая носом свежий воздух, опорожнил глиняный жбан…

Это только на первый взгляд степь кажется ровной как стол. Проскакав петляющей ложбинкой, запорожцы, под глухие отголоски громыхающей где-то вдалеке летней грозы, выскочили к небольшой рощице, зажатой с двух сторон невысокими холмами. На берегу узкой — в два шага — мутной речушки, раскинулось пестротой островерхих юрт ногайское кочевье.

Верховный бей одного из киммерийских улусов почтенный Юсуф-мурза выглядел так, как и положено выглядеть чистокровному сыну степей: малорослый, кривоногий, с приплюснутым носом и узкими щелочками хитро бегающих глаз. Незваных гостей (которые, как известно, хуже самого бея) он встретил за богато накрытым обеденным ковром с горкой дымящейся баранины, пенным кумысом и пиалами горячего шулюма, приправленного заморскими специями. Помимо самого бея в переговорах принимал участие его сын — вылитая копия своего отца, и сноровисто сновала по просторной юрте миловидная рабыня. Запорожскую делегацию возглавлял атаман Гонта; вместе с ним вошли войсковой писарь и характерник, охранный десяток остался на улице.

Отдав должное сушеной с перчиком конине и таманскому балыку, казаки неспешно обсудили с хозяином цены на оконную бумагу (выросла, клятая, до 30 пиастров за баллон!), коварных германцев, требующих за свои косы голландские секины (крымский бешлик был не в почете), и хитрожопых армян (хан так сказал, не автор!), подмявших под себя откуп солеварен в Оркопе. Дипломатический протокол был соблюден, и запорожцы приступили к основному действу.

— Нужда нас к тебе привела, почтенный Юсуф-мурза, — степенно начал Гонта, отбросив в сторону отполированную до блеска крепкими зубами мозговую косточку.

Данила незаметно ткнул атамана в бок локтем и достал из посольских подарков оплетенную лозой бутыль с ядреной горилкой. Плеснув из нее на донышко пиалы чистого, как слеза, первача, он добавил кумыса, взболтал и протянул напиток бею. Подозрительно понюхав угощение (Аллах не спит и все видит!), Юсуф-мурза осторожно пригубил его, одобрительно крякнул и одним глотком опростал. Рецепт двадцатого столетия ему явно пришелся по душе — глазки заблестели, а на серой, дубленой коже степняка появился слабый румянец.

— Коней у тебя хотели прикупить, уважаемый бей, — простодушно заявил Данила, не обращая внимания на изумленно хмыкнувшего атамана. — Половина дружины скакунов лишилась… — грипп свинский, едва не добавил он, вовремя прикусив язык.

— А что случилось? — заинтересовался хозяин.

— Вода в колодце оказалась отравлена, — с неохотой пояснил казак. — Испили и пали замертво.

— Казаки? — туповато осведомился бей.

— Лошади, — хмыкнул Данила.

— Ай-вэй! — запричитал Юсуф-мурза, горестно покачивая головой. — Нет коней! В табунах молодняк сплошь и рядом, а справных скакунов са-апсем не осталось.

— Мы верим тебе, почтенный Юсуф-мурза, — сокрушенно промолвил Данила.

Брешешь собака! — слышалось в интонациях. Бей оскорблено вскинулся и быстро сказал:

— Могу поклясться на священном Коране! — взяв в руки лежавшую на небольшом столике книгу, он пояснил: — Великий хан крымский готовит набег, и я сам с радостью купил бы несколько сотен голов. Хоть бы и ваших — тех, что уберечь смогли… — почесав волосатую грудь, Юсуф-мурза с непритворным вздохом закончил: — С чем я на Молдову пойду?

Как ни странно, но бей не врал — поход готовился, и кони нужны были позарез. Но почему бы не продать втридорога гяурам, коль у них такая нужда? У соседей табуны тучные, с ними он всегда договорится.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация