Всесильный фаворит Елизаветы Петровны после ее смерти покинул отечество и уехал в Европу. Его влияние в королевских дворах Старого света было столь велико, что он стал единственным иностранцем, получившим приглашение в Сиреневую Лигу — круг приближенных Марии Антуанетты. Там вершилась французская политика.
— Что еще? — бриллиант вновь закружился по столу.
— Многие считали, что это афера, — вновь вмешался Вяземский. — Но она сумела сделать безопасной перевозку золота за океан.
— Каким образом?
— Купцы покупают именные векселя Центрального банка Заморья в Европе, а в Бостоне меняют их на наличное золото. Но в последнее время и этого не делают — нет нужды. Почти вся торговля пушниной в руках самозванки. Индейцы наотрез отказываются торговать напрямую. В результате цены на меха выросли почти вдвое… — причмокнув губами, генерал-прокурор дополнил: — Что нам только на руку.
— Почему?
— Наши меха тоже при этом дорожают, — с некоторым недоумением пояснил князь Вяземский.
— Я не о том! — раздраженно махнула рукой императрица. — Почему индейцы торгуют пушниной только через нее?
— Они считают ее каким-то божеством, — после небольшой заминки ответил генерал-прокурор.
Порывисто поднявшись с кресла, Екатерина вновь подошла к окну. Дождь закончился, напоминая о себе редкими каплями, и солнце робкими лучами пробивалось сквозь низкие облака.
— Векселя подделывают так же, как и паспорта, — задумчиво произнесла она. — Не думаю, что это удачное решение.
— Не скажи, Като, — возразил Орлов. — Купцы, хоть раз побывавшие в Заморье, оставляют оттиски своих пальцев…
— Зачем? — вопрос прозвучал как выстрел.
— Не знаю, — не обращая внимания на укоризненный взгляд, фаворит потянулся за кубком. — Но когда торговец покупает вексель, на нем он тоже ставит отпечаток большого пальца…
— Колдовство?
Просвещенная владычица одной шестой части суши исчезла: перед высшими сановниками империи стояла молодая женщина с горящим взором и возбужденно вздымающейся грудью.
— Не думаю, — осторожно молвил Орлов. — Скорее неизвестная нам наука. Но результат поразителен. Полгода назад исчезли два французских торговца. Или шторм их захватил, или пираты потопили. В общем, сведений не было никаких. Но через какое-то время в Бостоне объявились два купца, выдававших себя за пропавших без вести горе-торговцев. Рассказали трогательную историю о чудесном спасении и предъявили к оплате векселя.
— В Бостоне?
— Да, — коротко кивнул головой фаворит. — Там есть отделение Центрального банка.
— И что дальше?
— На следующий день их нашли с содранной кожей. Еще живыми. А спустя два месяца семьи пропавших купцов получили все деньги — до единого франка. Было еще несколько аналогичных случаев. Теперь ее векселя — самый ходовой денежный инструмент для торговли с Америкой. И самый безопасный.
— Дальше! — голос дрожал, любопытство брызгало через край.
Орлов театральным жестом извлек револьвер с инкрустированной драгоценными камнями рукоятью и с показной небрежностью крутанул барабан.
— Что это? — от нетерпения Екатерина даже притопнула ножкой.
— Пистоль, — нарочито скучным голосом ответил он. — Делает шесть выстрелов за несколько секунд.
— Она торгует ими с Европой? — быстро спросила императрица.
— Нет, — фаворит отбил замысловатую дробь по столу. — Это подарок… Мне, — внушительно закончил он.
— Что еще пишет твой греческий корсар? Откуда у нее капитал?
— Золотой прииск… — повинуясь кивку светлейшего, статс-секретарь Олсуфьев расстелил на столе карту. — Где-то здесь… — увенчанный тяжелым перстнем палец ткнулся в зеленое пятно. — Здесь ее столица. Рядом Черные Холмы, Блэк-Хиллс. Примерно в двухстах верстах на северо-запад находится богатейшее месторождение золота… — тщательно ухоженный ноготь оставил тоненькую полоску на бумаге. — По слухам… точно никто не знает, — после небольшой паузы уточнил Орлов. И с легкой усмешкой добавил: — Только он уже не корсар, а контр-адмирал флота Ее Высочества Великой Княжны Златы Заморской. И сведения дает под ее диктовку.
— Флота?! — в голосе прозвучала угроза, глаза на мгновенье сузились, но тут же распахнулись с прежней жаждой. — А бриллианты?
Уже не женщина — юная голштинская принцесса Фике в предвкушении ерзала в кресле, ожидая продолжения чудесной сказки. То, что ее героиня — опасная самозванка, было забыто, отброшено в сторону.
— Южная Африка, река Оранжевая, — нехотя ответил Орлов.
— Это точно? Фаворит молча кивнул в ответ.
— И в этом суть письма? — догадливо вскинулась Екатерина.
— Она просит войска и людей для разработки месторождения, — тусклым голосом пояснил светлейший. — Взамен предлагает половину доли в концессии. Пока это тайна, но скоро об этом прознают британцы. Или французы.
— Прииск богатый? — деловито осведомилась императрица.
— Цены на необработанные алмазы и изумруды уже упали, чуть ли не вдвое, — поспешил на выручку замешкавшемуся Орлову генерал-прокурор. — Ювелиры Антверпена и Вены стонут… Бразильские копи под угрозой разорения. Ее работа — больше некому.
— И для чего ей это?
— Не знаю, — честно признался Вяземский. — Агенты доносят, что кто-то скупает золото в Европе крупными партиями. В обмен на камни.
— Какие еще… подарки она нам прислала?
Поверх одной карты легла другая — белое пятно Сибири было украшено несколькими красными кружочками.
— Что это? Вопросы императрицы не отличались особым разнообразием.
— Месторождения золота, — лаконично поведал Орлов.
— И что взамен?
— Апшеронский полуостров.
Екатерина нервно рассмеялась: весь этот торг отдавал каким-то безумием. Словно прочитав ее мысли, Орлов вкрадчиво предложил:
— Като! Она есть — и этот факт уже не изменишь. Можно издать манифест и на всю Европу объявить ее самозванкой. Но нам уже не поверят — сочтут очередной дьявольской игрой русского Кабинета. Пусть пока все остается как есть. Слишком много чудес и загадок в нашей беглянке, и я самолично хочу разобраться во всем этом. Дозволь мне снарядить экспедицию в Заморье… — последние слова он произнес умоляющим тоном.
Императрица в последнее время устала от своего фаворита и мысль избавиться от него приходила к ней неоднократно. Момент был подходящим. Слегка поколебавшись, она неуверенно кивнула головой. Орлов расцвел и радостно ухватился за кубок.
— Дай сюда! — она шлепнула его по руке и перехватила серебряную посудину. Отпив небольшой глоток, устало спросила: — Это все на сегодня?
— Личная записка для тебя! — огорченно вздохнул светлейший, сетуя на собственную забывчивость.
