Лера еще сильнее сжала кулаки, так что ногти вонзились в ладонь. Боль опять оказала спасительное действие, по крайней мере девушка теперь могла дышать и, кажется, даже говорить.
– Ты мне лжешь! – не отводя взгляда от сияющих глаз эльфийки ответила девушка. – Я знаю, ты пытаешься обмануть меня и посеять во мне сомнения. На самом деле Кил не такой, как ты утверждаешь, и он любит меня!
Пока Лера говорила это, голос ее окреп. Ей стало казаться, что тьма ночи немного отступила и где-то на горизонте забрезжил свет. Сказки правы – нужно держаться твердо и не поддаваться на уловки, и тогда зло окажется перед тобой бессильно. Главное – любить и верить.
Девушка ожидала, что ее соперница дрогнет и отступит, однако Дэй восседала на своей угольно-черной лошади все так же спокойно и величественно.
– Ну что же, – эльфийка тронула поводья, и лошадь нетерпеливо переступила тонкими ногами, – конечно, ты можешь мне не верить. Но раз так, я перестану щадить тебя и позволю увидеть правду собственными глазами. Ты же хочешь увидеть Кила?
Во всем этом что-то, определенно, было не так. Но вот что?.. Лера никак не могла понять этого, а поэтому поспешно кивнула.
– Позовите Кила! – велела Дэй, отъезжая к своим соплеменникам.
Эльфы почтительно расступились, позволяя ей присоединиться к отцу, по-прежнему невозмутимому, словно целиком вырезанному из старой скальной породы.
Сердце Леры отчаянно колотилось. Почему-то ей стало особенно страшно, когда в тишине ночи послышался отчетливый дробный перестук подков и тонкий мелодичный перелив колокольцев.
Ей захотелось спрятаться, закрыть глаза и снова стать той маленькой девочкой, которая легко пряталась от своих кошмаров, забравшись под одеяло к родителям или с головой закрывшись старым бабушкиным пледом. Тогда это средство работало на тысячу процентов, но теперь… теперь, похоже, принимать бой придется самой.
Из темноты ночи показался белый конь с длинной гривой, заплетенной во множество косичек, на конце каждой из которых висел маленький серебряный колокольчик. Всадник, восседавший на коне, был облачен в белые узорчатые доспехи, отражающие бледный свет луны. Но даже при этом неверном призрачном свете можно было легко разглядеть длинные черные волосы и спокойные, немного хищные черты лица, так хорошо знакомого Лере… О, она хорошо помнила этот косой росчерк скул, высокий гордый лоб и тонкую линию носа. Это лицо уже успело стать для нее родным… но нет… сейчас в нем вдруг появилось нечто незнакомое и чужое. Девушка скорее почувствовала, чем увидела это, и только потом осознала, что изменилось. Прежде всего, стали другими глаза. Лера еще помнила их теплоту, теперь вдруг скованную арктическим льдом. Его глаза сейчас напоминали драгоценные камни – блестящие, холодные, чужие. Он смотрел на нее, словно не видя. В точности так, как смотрела дочь правителя Дэй. А еще изменилась линия губ. Губы тоже застыли, сложившись в презрительную линию.
– Ты хотела поговорить с Килом. Что же ты молчишь? – послышался надтреснутый глухой голос правителя.
– Я… – девушка запнулась. – Это не он… – наконец, выдавила она.
– Разве? – проговорил Эйлор по-прежнему без всяких интонаций. – Ты обманываешься, человек. Это именно Кил. И сейчас он такой, как всегда. Отдай нам нашу вещь и ступай прочь, он недостоин твоего горячего сердца.
Кирилл казался прекрасной ледяной статуей, и, когда Лера схватилась за его стремя, пальцы и вправду обожгло холодом.
– Кирилл! Ты меня слышишь, Кирилл! – позвала она отчаянно, заглядывая в пустые глаза.
Он смотрел на нее свысока, отстраненно и чуть брезгливо, действительно, как смотрят на какого-нибудь таракана. Разве такой, как Кил, сможет когда-нибудь полюбить ее? Разве есть меж ними что-либо общее?..
А потом он нагнулся в седле, наклонившись к ней, отчего ощущение холода многократно усилилось. Нагнулся и протянул узкую белую руку.
– Отдай камень мне, – сказал Кил ровным голосом, в котором она могла узнать тот голос, что слышала той ночью, когда он вышел к их костру там, в лагере ролевиков, но не тот, что разговаривал с ней после нападения воинов Эйлора.
– Кирилл, что с тобой случилось?!. – На ее ресницах повисла слеза, туманя взгляд, превращая мир в смазанную глупую акварель. – Что они с тобой сделали?
Она еще надеялась до него докричаться, но он оставался холоден. Тонко очерченная бровь немного приподнялась.
– Ничего. Я всегда был такой. Отдай мне камень и можешь уйти. Все закончится.
Боль полыхала перед глазами слепящими алыми вспышками и отдавалась в висках. «Все закончится…» – это значит, что ничего больше не будет. Она может уйти и навсегда позабыть обо всем. Жить привычной жизнь, ездить на ролевки или просто свернуться в клубочек под одеялом и спать, спать, спать… Хорошо бы заснуть так крепко, чтобы никогда не просыпаться…
Ресницы опять отяжелели.
Кил молчал, только протягивал к ней свою узкую ладонь в терпеливом ожидании.
«Все кончено, – подумала Лера, – все уже кончено».
Девушка сжала в руке камень. Он тоже был холодным и совсем неживым. Только камень – ничего большего. Пустяк, дешевка, каких полным-полно… Лучший выход – просто отдать его, а затем повернуться спиной и уйти. И забыть…
* * *
Тонкие ноздри Дэй затрепетали.
Эльфийка остро ощущала незримую вибрацию Глаза. Глаз звал, он стремился к своему хозяину и снова жаждал крови. Дэй тоже чувствовала кровь. Она почти ощущала ее на своих губах. Крови будет много, очень много, и реки выйдут из берегов, и пожары взметнутся до небес. Пора, пора изменить все в этом мире! Вернее, даже не изменить – вернуть в прежнее русло. Люди уже нацарствовались – хватит с них. Пусть теперь узнают свое место!
Эльфийка в нетерпении закусила губу. Глупая человеческая девчонка все медлила и ужасно раздражала Дэй самим фактом своего никчемного существования и тем, что на нее вообще мог польститься Кил. Это оказалось до странности болезненным. Дэй никогда и не думала, что испытает подобные чувства. Чем дольше дочь правителя рассматривала соперницу, тем меньше понимала Кила. Что он вообще нашел в этой робкой невзрачной человеческой самке? Дэй решила, что лично расправится с ней, и от этой мысли боль сразу сжалась в крохотный комочек. Да, это выход. Сначала она унизит девчонку, заставит прислуживать себе. А еще пусть помучается, глядя на гибель сородичей. Отец говорил, глупые люди почему-то очень чувствительны к таким вещам… Ну а потом можно будет, скажем, живьем содрать с нее кожу. Эльфийка нежно улыбнулась, представив эту привлекательную картину. Из кожи девчонки, кстати, выйдет отличная оплетка на рукоять меча Кила. Он непременно оценит такой подарок.
Тонкие ноздри снова вздрогнули, втягивая в себя студеный ночной воздух, в котором уже явственно ощущался запах грядущей крови… Ну почему же девчонка медлит!..
Эйлор искоса взглянул на дочь и причмокнул сухими сморщенными губами. Молодая еще, глупая, нетерпеливая. Ничего, мыслит правильно и, в общем, не безнадежна. Сам он тоже ощущал зов Глаза. Еще бы – даже старая застывшая кровь в жилах потекла немного быстрее. Пусть Дэй не думает, что все будет так, как решила она. Мала еще спорить со старшими. И Кил с так некстати проснувшейся человечностью ему, пожалуй, больше не нужен. Конечно, проблему удалось решить, но все это так хлопотно… Да и какой из Кила преемник и кто сказал, что Эйлору нужен преемник, – он еще поцарствует, еще наведет на земле свои порядки.
