– Ненависть? Я не ослышался?
– Нет, не ослышались. И я требую, слышите, требую,
чтобы вы оставили Иришку в покое.
На лице Курбатова отразилось искреннее недоумение.
– Какую Иришку? О чем вы говорите?
– Иришку Тропинину! Имейте в виду, я не обратилась
прямо в милицию, только чтобы не мучить девочку. Или вы не в курсе, что ей
всего пятнадцать лет?
– Ничего не понимаю! Это какое-то недоразумение!
– Нет, это растление малолетних!
– И все-таки я ничего не понимаю… – Он выглядел
несколько растерянным, но не испуганным. – Может быть, вы сдержите свои
эмоции и объясните, в чем дело? Или это попытка шантажа? В таком случае, должен
вас огорчить, я сейчас же звоню в милицию. Вы хоть соображаете, в чем меня
обвинили? И кто такая эта Иришка?
Алиса вдруг похолодела. А что, если этот холеный господин
тут ни при чем, а она, как всегда, погорячилась?
– Послушайте, синий «БМВ» под номером 083 принадлежит
вам?
– Не буду отрицать. Мне.
– В таком случае вы, вероятно, помните, куда отвозили
пятнадцатилетнюю девчонку в начале седьмого позавчера? И целовались с ней, пока
стояли в пробках? Вы станете это отрицать?
– А что, вы меня там видели? – вдруг развеселился
он.
– Да, представьте себе.
– Меня?
– Вас. Это же ваша машина?
– Машина моя, не спорю. Но меня там не было, и я, увы,
в это время не целовался с молоденькой девицей, а вел довольно трудные
переговоры в Дортмунде.
– В Дортмунде? И вы можете это доказать?
– Ну разумеется.
– Докажите.
– Нет ничего проще.
Он вытащил из внутреннего кармана заграничный паспорт и
протянул его Алисе.
Она с некоторой растерянностью взяла документ.
– Смотрите, смотрите, вон там отметка о прилете из
Германии. Убедились?
– Да.
– Так что ваш шантаж не удался.
– Послушайте, а кто же это мог быть?
– У меня даже вопросов не возникает. Наверняка мой сын.
– Сколько ему лет?
– Девятнадцать. Он студент. И, по-видимому, полный
дурак. Я в его возрасте предпочитал женщин постарше.
– Между прочим, в девятнадцать лет тоже можно сесть за
растление, – утратив всю агрессивность, произнесла Алиса.
– Я с ним поговорю, обещаю вам, – уже вполне
серьезно сказал Курбатов. Ему было приятно, что эта рыжая нахалка сбавила
тон. – Я Денису такую головомойку устрою! Наглый мальчишка, берет мою
машину и катает на ней всяких писюшек…
Алиса была подавлена. Давно уже она не чувствовала себя
такой дурой. Хорошо хоть никого не посвящала в свою затею.
– Ну что ж, прошу меня извинить, – с трудом
выдавила она и встала.
– Погодите, эта девочка – ваша дочь?
– Племянница.
– Послушайте, а почему вы начали с меня? Почему не
поговорили сначала с ней? По-моему, это было бы разумнее. Или вы преследовали
какую-то другую цель?
– О нет, а начала с вас, потому что… потому что…
– Потому что вы слишком темпераментны.
– Нет, – покачала головой Алиса, – дело не в
темпераменте. Я просто дура. Всего хорошего.
– Подождите, Алиса… Витольдовна.
Она недоуменно смотрела на него и, стоя столбом возле его
стола, действительно ощущала себя последней идиоткой.
– Алиса Витольдовна, знаете, я в некотором роде
фаталист…
– Ну и что?
– Раз уж судьба привела ко мне такую интересную и
темпераментную женщину, я просто обязан этим воспользоваться.
– Не понимаю…
– Вы сегодня вечером заняты?
Клеится он ко мне, что ли?
– Занята! И к тому же сегодня вечером вам предстоит
сделать внушение сыну. Всего хорошего. Извините.
И она пулей вылетела из его кабинета.
Курбатов только головой покачал. И вызвал секретаршу:
– Илона, раздобудь мне координаты этой дамы. И чем
скорее, тем лучше.
Алиса добежала до машины и, пыхтя от негодования, села за
руль. У нее даже руки дрожали. Надо ж было так опростоволоситься! Какого дьявола
я вечно лезу, куда меня не просят! Может, у Ирки любовь неземная, а я встреваю!
Теперь папаша устроит сыночку скандал, тот расскажет Ирке… Черт, черт, черт!
Нет, это точно, у меня сдвиг по фазе. Тетя Берта права, надо завести мужика. Я
уже утратила всякое чутье. Вообразила невесть что – растление малолетних! Их
растлишь, этих нынешних малолеток, они сами кого хочешь растлят. Небось у Ирки
сексуальный опыт побогаче, чем у ее мамы… Я кретинка. Все, больше в чужие дела
не суюсь! И вообще, пора на работу, там я по крайней мере уж точно на своем
месте. Вот и хорошо, а мужики… Да пропадите вы все пропадом!
– Наталья, будь добра, посмотри вот эту
рукопись, – сказал главный редактор, протягивая ей красную папку.
– Самотек? – спросила она.
– Нет. Автора рекомендовала Жихарева, говорит,
талантливый. Если пойдет, пустим в серию «Бестселлер XXI века». Только не тяни,
ладно?
– А ты-то сам смотрел?
– По-моему, вполне… Но ты же знаешь, я тебе больше чем
себе доверяю.
– Хорошо.
– Наталья, только, пожалуйста, забудь, что за него
Жихарева хлопотала. А то я тебя знаю, ты так ее не любишь…
– Олег!
– Да вы же, бабы, такой народ… Поэтому будь
объективной.
– А если мне не понравится?
– Напишешь обоснованное заключение.
– Как будто мои заключения кого-то волнуют!
– Ну не преувеличивай!
– Олег, если ты помнишь, я была против того, чтобы
печатали Тушилова, ну и что? Мне же теперь приходится это дерьмо хлебать
большими ложками! Да и вообще…
– А Тушилов, между прочим, прекрасно продается!
– Ну еще бы! У всех его положительных героев член
длиной тридцать сантиметров!
– А разве это плохо? – с некоторой грустью спросил
главный редактор.
– Дело вкуса! – фыркнула Наталия Павловна. –
Ладно, Олег, я пойду.
– Иди. Как дела-то?
– Нормально.
– Хорошо. Иди.
Вернувшись к себе, Наталия Павловна раскрыла папку. «П.
Гущин. Дурная слава». Она вытащила наугад одну страничку. По крайней мере
вполне грамотно, и на том спасибо. Ладно, заберу домой, вечером прочту.
