Книга Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия, страница 18. Автор книги Екатерина Вильмонт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия»

Cтраница 18

– Мудак!

– Ай, ай, ай, неужели наша еврейская мамочка позволяет своей детке говорить такие нехорошие слова?

– О тебе? Позволяет! Даже поощряет.

– Ну еще бы, она же меня иначе как мерзавцем не называет!

Соня неимоверным усилием воли заставила себя молчать. Ненавидела грубые хамские перебранки. Да и смешно это, в конце концов… Вот доеду до дому, и все.

Пробка мало-помалу начала таять.

– Ну что, барышня желают своими ножками топать или позволят нашей малости доставить их до дому?

– Нет, – охрипла от омерзения Соня. – Высади меня.

– У метро?

– Неважно! Чем скорее, тем лучше.

– Воля твоя.

Он подъехал к тротуару в самом неудобном месте. Чтобы выбраться, надо ступить в глубокую лужу. Плевать! Соня распахнула дверцу и, ни слова не говоря, вышла. Разумеется, вода залилась в ботинки. Но она даже не почувствовала. Хотела с силой хлопнуть дверцей, но передумала и оставила ее открытой. Так когда-то в юности делал Левка, если ловил машину, а шофер отказывался его везти или заламывал слишком высокую цену.

– Сучара жидовская! – услышала она.

Что ж, все правильно, так мне и надо! Мама в который раз оказалась права. Типичный мерзавец! Очутившись наконец на тротуаре, Соня двинулась к палатке:

– Дайте что-нибудь выпить!

– Выпить или попить? – деловито справился молоденький продавец.

– Выпить! Лучше из баночки… Но не пива!

– Понял! Джин-тоник или водку с томатным соком?

– Водку!

Она схватила жестяную емкость, сорвала кольцо и единым духом проглотила отвратительное пойло. Но ей сразу стало легче. Она швырнула банку и что было сил поддала ногой. Видела бы ее сейчас Берта Яковлевна! Впрочем, какая-то женщина все-таки очень удивилась: с виду приличная особа, непохожа на алкашку, а ведет себя… Ужас просто!

Соня между тем уже поймала машину и вскоре дрожащими руками отпирала квартиру. Ее мольбы были услышаны. На подзеркальнике в прихожей лежала записка: «Я в Большом. Целую. Мама». Соня тут же ощутила досаду. Лучше бы мама была дома, согрела бы ей ужин, отвлекла бы своими бесконечными разговорами… Но ведь известно, нет в жизни счастья. Она первым делом отправилась в ванную, ей хотелось как можно скорее принять горячий душ, чтобы смыть с себя мерзкий запах псины. Теперь понятно, откуда эта вонь в его машине. Так пахнут антисемиты. Псиной, перегаром, хамством… А собаки тут вовсе ни при чем. Ни одна даже самая шелудивая собака не воняет так гнусно, как этот… Тоже мне любовничек! Нет, маме про это говорить нельзя ни в коем случае, она меня со свету сживет. Подумать только, ведь она всегда твердила: «Поверь, этот мерзавец еще и антисемит. Я это пупком чую». А я-то, идиотка, смеялась над мамой. Господи, ну почему, почему я не бросила его раньше? Я ведь давно его не люблю… Жалела, дурища проклятая. Вот и получай…

Соня терла кожу жесткой мочалкой с ароматным гелем и, когда в ванной уже было нечем дышать, облилась холодной водой и выскочила, накинув халат. В прихожей надрывался телефон. Наверняка этот гад!

– Алло!

– Сонька, ты дома?

– Алиса, слава богу!

– Что стряслось? – встревожилась Алиса. – Что-то с мамой?

– Нет-нет. Ты где?

– Я тут недалеко, я заеду?

– Алиска, какое счастье! Скорее, давай!

– А мама дома?

– В театре!

– Еду!

Через четверть часа Алиса уже входила в квартиру с букетом умопомрачительных коричневатых тюльпанов.

– Это по какому случаю? – спросила Соня.

– Без всякого случая, просто попалась такая красота. Привет, подруга. Жрать хочу смертельно.

– А выпить?

– Я же за рулем.

– Жалко, – вздохнула Соня, роясь в холодильнике.

– А что, есть повод?

– Угу.

– Ладно, по рюмашке дернем, так и быть. А что произошло? Плохое или хорошее?

– Это как посмотреть…

– Уже интересно. Тебе помочь?

– Нет, что ты.

– Сонь, ты почему все время морду от меня воротишь, а? Ты ревела?

– Ну ревела, и что?

– Ничего. Просто интересно – из-за чего.

– А тебе бы понравилось, если б тебя сучарой жидовской назвали?

– Ну смотря кто… Если пьяный бомж, то мне бы, наверное, было… безразлично.

– А если не бомж?

– А кто? Неужто кто-то из клиентов? – испугалась Алиса.

– Боже сохрани!

– Ясный перец, твой Славик.

– Откуда ты знаешь?

– Догадливая я, Сонечка.

– Слушай, Алиска, ты что, как мама, пупком чуешь в нем антисемита?

– Не знаю, пупком или еще чем, но чую.

– Но ты же не еврейка!

– Ну и что? – удивилась Алиса. – По-твоему, антисемиты противны только евреям?

– Алиска, почему у меня все так?

– Что – все? – ласково и чуть покровительственно улыбнулась Алиса.

– Ну жизнь… Личная жизнь… Почему мне так не везет?

– А кому везет?

– Бывает же…

– Редко.

– Это да. Но все-таки. Хоть раз в жизни может повезти?

Лицо Алисы исказилось гримасой такой боли, что Соня даже испугалась. Неужели она все еще мучается?

– Раз в жизни обязательно повезет. В сорок лет ничего не кончено еще, Сонька. Вот давай за это и выпьем, а потом ты мне все расскажешь.

Они выпили по рюмке водки, и Соня, захлебываясь слезами, все поведала подруге.

– Говнюк! – определила Алиса. – И слава богу, что ты наконец с ним распрощалась. Я надеюсь, что распрощалась.

– Я его видеть больше не могу. Алиска, может, мне в брачное агентство обратиться, а?

– Не будь дурой, какое брачное агентство?

– Мне сегодня Норка все уши прожужжала.

– Нет, Соня, не для нас это. Да и какие женихи из агентства с твоей мамой? Смешно! Нет, тебе другое нужно… – задумчиво проговорила Алиса, вертя в тонких пальцах хрустальную рюмку.

– А что? Что мне нужно? Родить?

– Родить? Я об этом не думала…

– А о чем ты думала?

– О том, что тебе просто необходимо научиться жить одной.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация