– Простите еще раз, я погорячилась… И нещадно себя за
это ругала.
– Ах, оставьте, я просто в восторге, что вы тогда
поддались эмоциям… Между прочим, я поговорил со своим балбесом насчет той
девчушки. У них, оказывается, большое светлое чувство! Так что не волнуйтесь. А
вчера он даже побывал у нее дома, познакомился с матерью… Это действительно
ваша сестра? Родная?
– Нет, это моя очень близкая подруга, почти сестра.
– А, иной раз друзья и вправду куда ближе, чем
родственники, ведь мы их сами выбираем, по душе, так сказать…
Алиса посмотрела на него с удивлением. С приятным
удивлением.
Выставка голландских тюльпанов была невелика, но поистине
великолепна. Самые немыслимые расцветки, самые изысканные формы лепестков.
Алиса была в полном восторге.
– Спасибо вам, Святослав Игоревич. Вы опять доставили
мне большое удовольствие.
– Очень рад. А я могу рассчитывать, что и вы не
откажетесь доставить мне огромную радость и пообедаете со мной?
– Почему бы и нет? С удовольствием.
– Отлично! Я знаю одно прелестное заведение, уверен,
вам понравится. Вы любите грузинскую кухню?
– Обожаю! Святослав Игоревич, вы просто волшебник, вы
чудесным образом угадываете мои вкусы.
– Как по-вашему, о чем это говорит?
– Ну либо о фантастической интуиции, либо о
разветвленной шпионской сети.
Курбатов вздрогнул: он ведь и в самом деле поручил одному
сотруднику собрать сведения об Алисе. Но тут же понял, что она просто шутит.
Однако с этой дамочкой надо держать ухо востро. Умна и проницательна. Лишний
довод в пользу ее кандидатуры. Не говоря уж о том, что от ее духов у него
сладко кружилась голова и безумно хотелось ее обнять. Смешно, что с объятий на
сиденье этой самой машины все и началось…
Он привез ее в маленький грузинский ресторанчик, где их
приветливо встретили и усадили за столик, на котором уже стоял небольшой букет
бледно-лиловых тюльпанов. На других столиках цветов не было.
– О! Значит, вы были заранее уверены, что я соглашусь
пойти с вами обедать?
– Нет, но я очень надеялся…
Ей это было неожиданно приятно. Такое внимание… Да и вообще,
он скорее нравился Алисе. С ним было интересно разговаривать, что само по себе
уже немало. И его неприкрытое восхищение тоже льстило. Наверняка бабы на него
гроздьями вешаются. И обручального кольца на пальце нет, хотя это как раз
ничего не значит. К тому же обед в ресторане ни к чему не обязывает.
– Алиса, вы полька? – спросил он вдруг.
– По отцу. А по матери русская.
– Но в вас очень чувствуется польская кровь. Вы язык
знаете?
– Увы, нет. Я и отца своего не помню. Это был
студенческий роман. Отец потом уехал в Польшу, а мама вышла замуж за моего
отчима. Он был хороший человек, я его очень любила.
– И вы с отцом никаких связей не поддерживаете?
– Нет.
– «Нежнее, чем польская панна, а значит, нежнее всего…»
Вам наверняка это уже цитировали?
– И не раз, – улыбнулась Алиса. – Только ко
мне это отношения не имеет. Я скорее уж гоноровая пани. Кажется, так говорят?
– А вы когда-нибудь трогали живот у ежа?
– Что? – ошарашенно переспросила Алиса.
– Знаете, я в детстве обожал ловить ежей. И если делать
это с умом, то можно потрогать ежиное пузо, оно такое нежное…
– А, поняла! Вы хотите сказать, что если взяться за
меня с умом, то можно нащупать уязвимое место?
– Я не говорил о уязвимости.
– Нежность всегда очень уязвима, я это хорошо
усвоила, – серьезно ответила Алиса. – А потому отрастила колючки
везде… Тьфу, какая-то двусмыслица получается, хрен знает что!
– Алиса, что за выражения? – рассмеялся
Курбатов. – Но вы прелесть… Ничего, я не теряю надежды, что ежик еще
окажется ручным.
– А вот это уже вполне сознательная пошлость!
– Ладно, оставим эту тему, а то она какая-то скользкая.
– Да уж!
– Расскажите мне лучше про эту девочку, дочь вашей
подруги. А то чем черт не шутит, еще женится мой охламон на ней. Надо ж быть ко
всему готовым.
– И вы позволите ему так рано жениться?
– Ну я надеюсь, он не сделает этого немедленно. Но
давить на него я не буду. Это ведь ему жить. На меня в свое время так давили,
что чуть не угробили. Поэтому я даю сыну дышать, разумеется, до тех пор, пока
уверен в том, что он не губит себя. Но, к счастью, похоже, он разумный
парнишка. А поскольку растила его в основном моя тетка, дама весьма
интеллектуальная…
– Ваша тетка?
– Да. Мы с женой расстались очень давно, и она уехала
за границу. У нее другая семья, в Германии. Так что я практически старый
холостяк.
Произнося это, он посмотрел в глаза Алисы. Но в них ровным
счетом ничего не отразилось. Ни радости, ни надежды, ничего. Она просто приняла
его слова к сведению, и все.
– А вы, Алиса?
– Что?
– Почему вы одна?
– Так сложилось.
– Несчастная любовь?
– Наоборот, очень счастливая. Но после нее все кажется
чем-то не тем, понимаете?
– Вполне.
– Здесь уютно и аппетитно пахнет, – перевела
разговор Алиса. – Есть даже захотелось.
– А вот нам уже несут…
К концу потрясающе вкусного обеда Алиса наконец
расслабилась. Ей было хорошо. Но то чудесное ощущение, что между нею и этим,
несомненно, очень привлекательным мужчиной нет никаких барьеров, не появилось.
И не появится никогда больше. А значит, не стоит зря обнадеживать мужика. Я его
не хочу.
– Алиса, почему вы так смотрите на меня?
– Как?
– Очень задумчиво. Вас что-то во мне смущает?
– В вас? Да нет, во мне… Впрочем, это неважно.
– Алиса, а вы знаете, что мужчины иной раз куда
любопытнее женщин?
– Знаю, еще бы не знать. И сплетничают хуже баб. А что
конкретно вызывает ваше любопытство?
– Мне безумно интересно посмотреть, как вы живете.
– Ну, Святослав Игоревич, это примитивно!
– Вы меня совершенно превратно поняли, я вовсе не
набиваюсь, как говорится, на чашечку кофе, чтобы сразу же к вам пристать. Это
вообще не мой стиль. Просто мне действительно интересно, как живет такая
женщина, как вы. Потому что вы мне вообще интересны. Мне хочется знать, что вас
окружает, среди каких вещей проходит ваша жизнь…
– Действительно, такие вопросы чаще, по-моему, волнуют
женщин.
