– Олег, я тебя прошу, ты подумай еще об этом… Чтобы не
вляпаться в историю.
– Хорошо, обещаю. Таточка, поедем после работы ко мне,
а? Может, даже удерем пораньше? И пожалуйста, забудь ты о Гущине. Выкинь его из
головы, совсем.
– Боюсь, не получится. Мне просто в жизни еще не
встречались такие подонки…
– О, значит, ты прожила счастливую жизнь! Я тебе
завидую. Ступай, а то я за себя не ручаюсь и нас с тобой обоих отсюда выгонят
за разврат на рабочем месте. Я тебя люблю.
– Олег! Я уже мечтаю сбежать…
– Иди отсюда, умоляю!
Она ушла.
– Татка, выздоровела? – приветствовала ее
Рина. – Слушай, как ты похудела! Выглядишь просто здорово!
– Какие тут у нас новости? – полюбопытствовала
Тата.
– Вроде ничего глобального… Да и вообще, какие у нас новости
бывают? Только плохие. Поэтому если их нет, то я рада. Зарплату не понизили,
цензуру не ввели, и слава богу. Кузоватов новых идей не родил, тишь, да гладь,
да божья благодать. Что еще женщине надо? Разве что любовника…
Тату бросило в жар. Неужто здесь уже что-то пронюхали?
– Да у тебя, похоже, любовник появился или
наклевывается только? – заметила ее смущение Рина.
Лучше бы не врать, но правду говорить нельзя ни в коем
случае.
– Наклевывается, Ринка, ты права, ну и глаз у тебя.
– Татка, кто?
– Да так… один…
– Где взяла?
– Меня с ним Соня познакомила.
– Ничего мужик?
– Да вроде бы… Но ничего особенного. Собственно,
говорить пока еще не о чем.
– Но глазки все равно сияют. Это хорошо, Татка. Между
прочим, у Олега, кажется, тоже кто-то завелся. Видела его новый прикид?
Неспроста же…
– Не обратила внимания, – пожала плечами Тата и
занялась своими делами.
Сегодня ее никто не дергал, и она более или менее спокойно
читала очередную рукопись Ирины Буровой.
– Ринка, слушай, что такое ромбоэдр?
– Понятия не имею. Посмотри в словаре.
– А где мой словарь? Что-то я его не вижу.
– Ой, я забыла, его Татьяна брала.
– Черт, придется идти, а то я что-то ни про какой
ромбоэдр сроду не слыхала, а большого доверия к госпоже Буровой у меня нет.
Она направилась в комнату, где сидели Татьяна Игоревна,
Валерий Иванович и Вика. На месте был только Валерий Иванович.
– О, Тата! Рад приветствовать!
На столе у Вики она заметила в вазочке одну розовую розу.
– Валерий Иванович, а где Вика?
– Вышла куда-то. Вам она нужна?
– Да, очень.
– Я ей скажу.
– Спасибо. Тут, кажется, Таня брала мой словарь… Вот
он, я возьму.
– Берите, конечно.
Минут через двадцать к Тате заглянула Вика.
– Наталия Павловна, с выздоровлением! Вы хотели меня
видеть?
– Да, Вика, есть разговор, может, пойдем на лестницу?
– Это что-то личное? – насторожилась девушка.
– Ну, в общем, да…
– Ладно, я пойду поем, – поднялась, потягиваясь,
Рина, – дома не успела. А вы тут беседуйте.
– Вика, прости, что вмешиваюсь, но просто на правах
старшей… и вообще, я хорошо к тебе отношусь…
– Наталия Павловна, что случилось?
– Скажи, я вот видела у тебя на столе розу, это Гущин
принес?
– Гущин, да, а что тут такого? Авторы часто цветы
дарят.
– Да ничего, ради бога. Только я должна тебя
предостеречь…
– Не надо меня предостерегать! Я знаю, что он и за вами
тоже ухаживал…
– Именно!
– Извините, конечно, но тут совсем другое дело…
– То есть?
– У нас любовь, Наталия Павловна, с первого взгляда, и
что бы вы ни говорили о нем, я вам все равно не поверю!
– Вика, но ты же ничего не знаешь!
– А что я должна знать? Он потрясающий, талантливый,
красивый, добрый, внимательный… Да о таком можно только мечтать! Он меня
предупредил, что вы можете начать говорить о нем гадости…
– Что? – ахнула Тата.
– Наталия Павловна, давайте не будем ссориться! Я его
люблю, а вам, простите за откровенность, тут уже ничего не светит.
– Вика! – вспыхнула Тата.
– Да! Я его люблю и буду за него бороться со всеми,
кто…
– Со мной бороться не надо. Бери это сокровище со всеми
потрохами. Только если окажется, что потроха гнилые, уж не взыщи!
– Не смейте его оскорблять! Слышите, не смейте!
– У тебя истерика, иди к себе и попроси у Татьяны
Игоревны валерьянки!
Девушка выскочила пулей. Тату трясло от обиды и злости.
Только этого не хватало. Он уже настроил против меня Вику. Ну нет, я все-таки
выведу его на чистую воду. Олег не хочет этим заниматься, ну и не надо! Сама
все сделаю. Я так этого не оставлю. Подонок! Мужчина по имени Паша! Дерьмо
собачье! Я с Олегом чуть из-за него не поссорилась! И грязью он меня поливает…
Нет, я всегда знала: верить гадалкам – последнее дело! Может, если б его звали
не Павлом, я бы не волновалась так. Ах, скотина! Ну погоди у меня, я тебе еще
покажу!
Она достала копию договора с Гущиным, где значился домашний
адрес, и записала его на листочке, потом пошла к Олегу, но не застала.
Выяснилось, что он срочно куда-то отбыл вместе с коммерческим директором. Тем
лучше, решила Тата.
– Ринка, я сейчас уйду. Мне все равно сегодня еще не
надо было выходить… Если Олег будет спрашивать, скажи, что меня срочно вызвали.
– А что случилось, Тата? И почему Вика там рыдает? Это
ты ее так?
– Завтра расскажу. Все, меня нет!
И она побежала на улицу. Из первого же автомата набрала
номер Гущина. Почему она не позвонила из издательства, она и сама не могла бы
объяснить. Трубку сняли довольно быстро.
– Алло, алло, я вас слушаю! – вконец простуженным
голосом отозвалась Нинель Вадимовна.
Тата повесила трубку и выскочила на проезжую часть – ловить
машину. Ей повезло, и через пятнадцать минут она уже входила в подъезд старого
дома. Поднялась на третий этаж и с бешено бьющимся сердцем нажала кнопку
звонка.
– Кто там?
– Нинель Вадимовна, откройте, пожалуйста!
– Вы кто?
– Наталия Павловна Тропинина, из издательства, вы у
меня были…
