– Нет, – покачала головой Тата. – Нет. Я не
стану этого делать. Наверное, вы правы… Это ваше семейное дело… И пусть все
идет как идет…
– Наталия Павловна, вы же только что сами…
– Я дура, простите меня… Вам решать, как поступить… Это
ведь ваши дети… А я со своей стороны обещаю молчать. Ники уже нет, а даже если
кто-то и узнает ее книги, то… Одним словом, простите меня, я не должна была
приходить и говорить вам все это. Простите, если можете…
– Значит… Значит, вы не выдадите его?
– Нет.
– Вы обещаете?
– Да.
– Спасибо… Спасибо вам огромное за все. Я сама попробую
его вразумить, а если не поймет… Что ж, пусть потом сам несет этот крест… А вы…
почему вы передумали?..
– Не знаю. Я просто вдруг поняла, что это не мое дело.
И даже, наверное, не ваше… Это дело только его совести.
– Спасибо, и дай вам Бог счастья!
– Простите меня еще раз.
Тата выскочила на улицу. Нет, надо же быть такой идиоткой! А
еще смеялась над Алисой, когда та поперлась к отцу Иришкиного парня. На нее
вдруг навалилась такая усталость… Она хотела уже ловить машину, но вспомнила,
что у нее мало денег. К тому же столько тратить на свое никому не нужное
правдоискательство попросту глупо. Чтобы наказать себя за эту глупость, Тата
зашагала к метро.
– Мама! – встретила ее дома Иришка. – У нас
Олег Степанович, куда ты делась?
– Олег? Что случилось?
– Это я у тебя хочу спросить? Где ты была?
– Олег, я дура! Последняя дура!
– Потрясающая новость, – улыбнулся он. –
Небось к Гущину моталась? До истины докапывалась?
– А ты откуда знаешь?
– Догадался. Ну и что накопала?
– Потом, – шепнула Тата, показывая глазами на
Иришку.
– Мам, ну я пойду, ладно? Меня Денис ждет, мы сегодня
опять в театр намылились.
– В какой театр? – машинально спросила Тата.
– В «Табакерку».
– Хорошо. А ты что-нибудь ела?
– Да, и даже меня накормила, – ответил за нее Олег
Степанович.
– А Олег мне задачки по алгебре решил!
– Что это еще за «Олег»? – возмутилась Тата.
– А он мне сам разрешил… И вообще, у нас с ним
взаимопонимание. Ну все, я пошла! Пока, Олег!
– Зачем ты позволяешь ей фамильярничать?
– Это я тебе потом объясню. Ну-ка выкладывай, что ты
там выяснила? Я ведь по глазам вижу – что-то не так.
– Олег, я пообещала его матери никому не говорить.
– Мне можешь!
Тата выложила ему все.
– Я дура, полная дура, – повторила она, закончив
рассказ.
Он обнял ее, прижал к себе и шепнул:
– Не спорю. Это у тебя от литературы все беды… Слишком
литературно мыслишь. И как ты умудрилась такую чистоту и наивность сохранить?
Наверное, поэтому я тебя и люблю. Таких больше нет… Но в нашей жизни нельзя
так, понимаешь? А если б Гущин не только вором, но и убийцей оказался? А ты, не
разбирая дороги, прямо к нему помчалась… Тебе ведь уже сорок лет, Тата!
– Мне сорок только осенью будет.
– Большое дело! – засмеялся он. – Нет, Татка,
надо срочно на тебе жениться. Слушай, а ты в Сибирь за мной поехала бы?
– Ты собираешься в Сибирь?
– Я не собираюсь, на этом этапе по крайней мере, но
если бы…
– А-а, ты хочешь, спросить, декабристка ли я? –
слабо улыбнулась Тата. – Да, поехала бы, можешь не сомневаться. Я люблю
тебя, Олег.
– Наконец-то дождался, а то все Гущин да Гущин… С ним,
надеюсь, покончено?
– Для меня – да!
– Наталья, я тут поговорил с Иришкой… Она не возражает,
даже говорит, что рада. Только мы будем венчаться! В церкви!
– Олег, ты очумел?
– Ничуточки!
– Я даже некрещеная! А ты крещеный, что ли?
– Представь себе. Отец сильно партийный был, и меня
бабка тайком крестила. И совсем даже не Олегом. А Павлом.
– Что? – закричала Тата. – Ты Павел?
– Ну по метрике я Олег и по паспорту тоже, но крестили
меня Павлом, так что я в некотором роде даже тезка твоего Гущина… А ты почему
так на меня смотришь?
– Олег, какое счастье, какое счастье!
– Ты чего? – недоуменно спросил он.
– Какое счастье, что ты Павел!
– Алиса, ты плохо выглядишь, – сказала Соня,
доставая из буфета чашки. – У тебя усталый вид…
– Я и вправду устала, год какой-то муторный, вот уж
точно, високосный, скорее бы он кончился.
– Еще три месяца надо прожить, а там уж новое
тысячелетие.
– Сонька, что слышно от мамы?
– У нее все хорошо, во всяком случае, она так говорит.
Но голос и в самом деле бодрый, – видно, командует своим Лаци и счастлива.
– Ты к ней не собираешься?
– Не раньше февраля, в мертвый сезон, – сейчас
работы много. Скоро, кстати, собираюсь в Мексику, можешь себе представить?
– Офигеть! Но это же, наверное, жутко дорого?
– Для рекламного тура, конечно, дороговато, но поездка
того стоит. А ты не хочешь отдохнуть?
– Да нет… Одной неохота.
– А что, твой Светик все звонит?
– Позванивает.
– И ты так ни разу с ним не переспала?
– Почему, переспала, – пожала плечами
Алиса, – так сказать, для очистки совести. Но мне не понравилось.
– Почему?
– Не мой пирожок, как выражается Татка. Кстати, ты ее давно
видела?
– Вчера. Они с Олегом были у меня на работе. Хотят
поехать в Венецию. И между прочим, – засмеялась Соня, – она
требовала, чтобы я во что бы то ни стало отправила тебя в Тунис.
– В Тунис? Это еще зачем?
– Я у нее спросила, почему именно в Тунис, а она мне
подмигнула и говорит: потом объясню.
– Кажется, у нее от счастья крыша съехала, ты так не
считаешь?
– Наверное, от счастья у всех крыша едет. Только я не
знаю, со мной такого не было и, наверное, уже не будет.
– Знаешь, Соня, я поняла: не надо ждать счастья. Не
надо. А то все примериваешься и думаешь: нет, это еще не счастье, и это
тоже, – а оно может просто свалиться на тебя в один прекрасный день, как
тогда, с Эриком…
– Или не свалиться…
– Да, может и не свалиться. Ну и черт с ним, –
махнула рукой Алиса. – Слушай, до меня дошло про Тунис! – Мы с Таткой
были один раз в ресторане, ну помнишь, зимой, когда ее Илья бросил, и там была
гадалка, так она мне дала билетик: «Найдет свое счастье Алиса на пыльных
дорогах Туниса!» Во бредятина!
