– Сонь, не выдумывай, я сколько помню, она всегда
твердила: хочу Сонечку замуж выдать.
– Да уж… – горько усмехнулась Соня. – Только
вот все мои романы рушила, как бульдозер. Ты вспомни… Все ей не так было. Один
плохо воспитан, другой недостаточно красив, третий слишком красив и так лет до
тридцати. А когда уж я опомнилась и стала от нее все скрывать, время было
потеряно. Потом Славик появился, все что-то обещал, а там уж и времена такие
настали – не до любви, не до детей… Сейчас вроде бы чего-то добилась… Работа
хорошая… Но все равно страшновато. Знаешь, меня тут Надюшка моя в гости
позвала, помнишь Надюшку?
– Это с твоей прежней работы?
– Ну да. Она ж молоденькая еще, двадцать восемь лет, а
у нее уже трое детей, можешь себе представить? Живут, конечно, трудно, но я,
Татка, позавидовала… Такие детишки чудные, и муж хороший, вот я и подумала:
неужели я так и помру, ни разу даже замужем не побывав? А уж про детей и
говорить нечего… Да ерунда это все… Какие дети в сорок лет да без мужа…
– Муж не главное, ребенок гораздо важнее. – Тата с
горячим сочувствием смотрела на подругу. Собственное горе показалось не таким
уж и горьким. Ведь у нее есть Иришка. – Соня, а этот… производитель-то у
тебя есть хоть на примете?
– Да нет у меня никого, даже на примете… И вообще, не
бери в голову. Просто нашло на меня… Только прошу, не рассказывай Алиске,
ладно? А то она дразниться будет. – Соня как-то по-детски шмыгнула носом.
И улыбнулась: – Все. Закрываем тему.
И что это я вдруг рассиропилась? – подумала она. А
может, и хорошо, по крайней мере Татка отвлеклась…
Они еще долго сидели на кухне, болтая обо всем и ни о чем.
Потом вернулась Иришка, и Соня засобиралась домой.
– Давыдовна, ночуй у нас! Там погода – жуть! Мокро,
скользко, просто мрак.
– Правда, Соня, оставайся!
– Нет, девочки, мне от вас на работу далеко, и мама
волноваться будет.
– Так позвони, в чем проблема?
– Да нет, я уж как-нибудь доберусь. Машину поймаю.
– Зачем тебе это нужно?
– Просто люблю спать в своей постели, вот и все.
– Давыдовна, это старость! – поставила диагноз
Иришка.
Женщины расхохотались, но как-то невесело.
– Да, детка, это типичные старческие причуды, –
кивнула Соня, натягивая ботинки.
– Была бы сейчас Лушка, я бы тебя с ней
проводила, – печально проговорила Тата.
– Дойду. Кому нужна такая старая кошелка.
Соня вышла на улицу. Черт побери, погода и вправду кошмарная,
скорее бы весна, «высокий сезон», тогда уж не до глупостей будет, только
успевай поворачиваться. Она ступила на проезжую часть и вскрикнула. Густая
снежная каша залилась через край невысоких модных ботиночек. Она решительно
подняла руку. Теперь уж не до экономии. Но машины проносились мимо, обдавая ее
фонтанами брызг. Хорошо, что сообразила надеть кожаное пальто, обреченно
подумала она, продолжая тянуть уже окоченевшую руку. Ну остановись же,
остановись! Но автомобили мчались прочь. Вернуться, что ли? Но тут вдруг одна
машина мигнула подфарниками и подкатила к ней. Старенькие «жигули».
– На Красноармейскую!
– Сколько?
– Полтинник!
– Шестьдесят!
– Ладно!
Соня села рядом с водителем, хотя мама сто раз ей внушала,
что садиться надо сзади, так безопаснее. Однако сейчас ей хотелось только
согреться.
– Ну и погодка! – проворчала она.
– У меня печка так шпарит, вмиг согреетесь.
Соня искоса посмотрела на мужчину за рулем. Очки на носу, а
больше в темноте и не разглядишь. Голос приятный, интеллигентный. Но вступать в
беседу она не собиралась.
– А на Красноармейской в какое место? –
поинтересовался водитель.
Соня открыла глаза и назвала номер дома.
– Все там же живешь или к маме в гости едешь? –
спросил вдруг он.
Соня непонимающе на него уставилась. Ослышалась она, что ли?
– Не узнаёшь?
– Нет… Ой, господи, Левка! Это ты?
– Я! Ну наконец-то! А я тебя сразу узнал. Ты совсем
почти не изменилась.
– Ой, Левка, я так рада… Погоди, остановись на минутку,
дай я на тебя погляжу!
– Нет, останавливаться не буду, а то простудишься еще.
Изучай пока мой дивный профиль!
Но тут он встал на красный свет и повернулся к ней лицом:
– Сонька, давай поцелуемся! На радостях можно!
Они расцеловались.
– Левушка, сколько ж мы не виделись?
– Лет пятнадцать, наверное?
– Ничего себе! Как ты? Где ты?
– Да все там же.
– В МВТУ?
– Ну да. Только теперь это называется МГТУ. И вот
видишь, подрабатываю извозом. Иначе не прожить.
– Понятно. А как вообще? Женат?
– В разводе. А ты?
– Семейное положение – не замужем!
– Не может быть! Почему?
– Желающих не нашлось.
– Ладно врать-то своим ребятам! Слушай, Соня, а как
твои девчонки? Тата? Алиса? Вы еще дружите?
– А как же! Вот сейчас как раз от Татки еду.
– Надо же… А ты по-прежнему химичишь?
– Нет, Лева, я теперь совсем в другой области работаю.
– С химией покончила?
– Давно уже.
– И что теперь у нас в предмете?
– Туризм. Работаю в турагентстве.
– И кем?
– Исполнительным директором.
– Мать честная! Ты, значит, госпожа директор? И много у
тебя подчиненных?
– Пять человек. Негусто, да? Так что я тот еще
директор. Но зато я столько уже повидала… Знаешь, я больше всего на свете люблю
ездить.
– Здорово. А я вот ни разу еще за границей не был.
– У тебя что, допуск?
– Какой там допуск! Просто инерция, наверное. Да и
денег, честно говоря, нет. Зато дочка живет в Америке, вот так вот… Ты только
не подумай, что я жалуюсь! Нет-нет! Просто встретил тебя, и что-то
разбередилось… А вообще все не так уж скверно. Слушай, Соня, а давай я твой
телефончик запишу… Или он у тебя не изменился, а?
– Нет, не изменился. Но ты… Ты лучше звони мне на
работу. Вот тебе моя визитка…
– А что у тебя дома-то? Ты ж не замужем.
– Мама!
– Понял! – засмеялся Лева.
Соня вдруг покраснела. Почему она решила скрыть от мамы
Левку? Да просто не хочется лишних разговоров. «Зачем тебе этот босяк?» –
непременно скажет мама. А от Левкиного голоса у Сони стало тепло на душе. И не
хотелось ни с кем этим теплом делиться.
