– Не в этом дело, просто я считаю, что надо выходить
замуж за человека, которому захочется стирать носки.
– Носки? Оригинальный подход, но в этом что-то есть!
Конечно, с трех встреч носки стирать ни одной нормальной женщине не захочется.
И за всю жизнь вам так и не встретился мужчина, которому бы хотелось стирать
носки?
– Только один.
– Он?
– Да.
– И в Иерусалиме вас вновь охватило желание стирать ему
носки?
– О нет!
– Кира, предупреждаю, я буду за вас бороться!
– С кем?
– Прежде всего с вами. И, уверен, сумею добиться, чтобы
вы с восторгом стирали мои носки.
Он вдруг втолкнул меня в какую-то подворотню и крепко обнял.
– Чудачка моя милая!
Мы долго целовались в подворотне, как молодые, весело и
радостно.
– Может, поедем ко мне? – не без робости предложил
он.
– Нет, сегодня невозможно, приезжает зять, это будет
просто неприлично. Но если хотите, пойдемте к нам.
– Это не совсем то…
– Я понимаю, но…
– Хорошо. Согласен. Я еще свое возьму!
– А вы и вправду нахал.
– Я же предупреждал вас.
Уже подходя к дому, он вдруг сказал:
– Наше дело правое. Победа будет за нами!
Дома зять приветствовал меня:
– О, моя любимая теща, наконец-то пришли!
– Вот, познакомьтесь, это Викентий Болеславович, а это
Даня, мой зять!
– Очень приятно!
– Мама! Сейчас придут Лиза с Пашей и тетя Люба, –
сообщила Дашка. – Ну как погуляли, где были?
– Даша, если вы немедленно не дадите нам чего-нибудь
солененького, мы можем умереть!
– Вы что, беременные?
– В известном смысле…
– Мама, что это значит?
– Ничего особенного, мы просто обожрались мороженым! До
тошноты!
Перебивая друг друга, мы с хохотом поведали о нашем
злоключении в кафе «Аладдин».
– Я бы съела, – мечтательно сказала Дашка.
– Да запросто! – поддержал ее муженек.
Тут явилась Люба с семейством. Лиза с Пашей тоже заявили,
что могли бы съесть сколько угодно мороженого. Потом все уселись за стол.
Викентий порывался бежать за вином, но мы его не пустили. Я вышла на кухню, за
мною тут же поспешила Любка.
– Кирюшка, какой прелестный мужик!
– Нравится?
– Блеск!
– Мне тоже нравится!
– Слава Богу, а то я уж испугалась – опять этот
недопесок объявился!
– Почему недопесок? – искренне удивилась я.
– А потому что назвать его собакой язык не
поворачивается, собаки такие хорошие животные, а он так, недособака какая-то.
– Любашка, ты что, всерьез полагаешь, будто недопесок –
это недособака?
– Да, а что?
– Чувствуется философский факультет!
– А что же это такое – недопесок?
– Это, Любочка, песец, вернее, подросток песца.
– Да уж, подростком твоего Марата не назовешь.
В кухню заглянул мой зять.
– Кира Кирилловна, вас к телефону!
– Кто?
– Не знаю, мужской голос.
Ни на кого не глядя, я прошла к телефону.
– Кира!
Конечно же это был Марат.
– Вот я и позвонил, Кира!
– Да, не прошло и четверти века.
– Кира, где ты купаешься?
Вопрос был настолько неожиданным, что я сразу ответила:
– На пляже напротив Алленби. А что?
– Просто ты сказала, что купаешься каждый день в городе,
вот я и подумал, может, лучше поехать куда-нибудь?
– Купаться?
– А почему бы и нет? Друзья дают мне машину, давай
поедем в Нетанию или в Аквапарк?
– Ну, не знаю… А впрочем, нет, вы хотели о чем-то со
мной поговорить, а для этого никуда ехать не надо. Если уж это так необходимо…
– Абсолютно необходимо!
– Хорошо. Где и когда?
– Фонтан на Дизенгофф знаешь?
– Знаю.
– В час дня, идет?
– Идет.
– Кира, дорогая… Жду с нетерпением. Надеюсь, ты сможешь
меня понять.
– Вряд ли.
– До завтра, дорогая.
Нет, это просто мистика, почему я согласилась? Какого черта
мне тащиться на Дизенгофф? Это довольно далеко, надо ехать на автобусе, народу
там уйма… Ну да что уж теперь рассуждать… Когда я вернулась к столу, у Коти
было очень напряженное и какое-то чужое лицо.
– Это он звонил?
– Да.
– И ты пойдешь к нему?
– Не к нему, а к фонтану, – неловко пошутила я.
– Отказаться ты не могла?
– Нет, мне интересно, что он скажет.
– А я умру от ревности.
– Вот еще! Какая тут ревность, он – уже далекое
прошлое.
– Кира, – прошептал он, – обещай мне, что
потом ты пойдешь ко мне. Да?
– Там видно будет.
– Кира!
– Котя!
Вот уж не предполагала, что мое пребывание в Израиле
окажется таким бурным!
Рано утром я отправилась на пляж. Ночь я спала плохо –
сердце билось уж очень неровно и от стремительного развития романа с Котей, и
от предстоящей встречи с Маратом. Да, в моем возрасте такие приключения
несколько утомительны. Хотя и занятны. Наплававшись, я вернулась домой, открыла
дверь ключом и замерла, привлеченная довольно громким разговором на кухне. Моя
дочь и зять явно не слышали, что я вернулась.
– …Нет, ты подумай, такой золотой мужик, а ее куда-то в
сторону тянет! – говорила Даша. —
Знаешь, Данька, что я думаю? Уж не мой ли это папаша
объявился?
Господи помилуй!
– С чего это ты взяла?
– Да очень все подозрительно. Говорит, встретила в
Иерусалиме какого-то старого малоприятного знакомого. Ну и что? Ты же знаешь,
она такая открытая, с шуточками о чем угодно может рассказать, а тут чего-то
затаилась, вся какая-то не такая… Вот вчера вернулась с этим Жукентием
радостная, приподнятая, а потом тот позвонил – и она уже сама не своя. Что за
тайны такие вдруг? За всю жизнь она от меня, по-моему, только его и скрывала…
папашу… Ты же знаешь, какие у нас с ней отношения… очень, очень подозрительно…
