Я вышла в столовую.
– О, мамуля, я вижу, ты отдохнула. Совсем другой вид.
Поспала?
– Чуть-чуть, но этого было довольно. Простите меня, я
была немного не в себе. Извини, Марат, – кротко проговорила я.
– Да что ты, Кирочка, у тебя и в самом деле был
утомленный вид. А сейчас ты опять красавица! Правда, Дашенька?
– А вы мне поесть чего-нибудь оставили или все слопали
на радостях?
– Садись, мама, я тебя сейчас буду кормить! Папа,
может, и ты за компанию тоже что-нибудь съешь?
– Ничего не имею против.
– Данила, а ты?
– И я. Ваш уход, Кира Кирилловна, как-то у всех отбил
аппетит, так что давайте по новой!
– Интересно, а что же вы тут без меня делали?
– Ну так, немножко чего-то поклевали, а потом стали
смотреть фотографии, – затараторила Дашка. – Папа хотел посмотреть
мои детские снимки.
Очень трогательно, подумала я, но смолчала. И нежно
улыбнулась Марату. Он расплылся в улыбке. Да, больших усилий тут не
потребуется.
После обеда Дашка с Даней ушли на кухню, и мы остались
вдвоем.
– Пойдем на балкон, – предложил Марат.
– Пойдем, – покорно согласилась я.
– Закурить не хочешь?
– Нет.
– Это хорошо, что ты не куришь, хотя тебе идет.
Кирочка, я должен признаться, что сегодня просто счастлив.
– Вот и славно.
– Кира, что с тобой?
– А что?
– Почему ты на меня не нападаешь, со всем соглашаешься,
это как-то даже подозрительно.
– А который час?
– Четверть восьмого.
– Извини, Марат, мне нужно позвонить.
Но тут на балкон вышел Даня.
– Кира Кирилловна, не волнуйтесь, самолет приземлился в
Москве точно по расписанию, все в порядке.
– Ох, спасибо, Данечка, ты такой внимательный!
Дашка принесла на балкон поднос с чашками.
– Сейчас попьем кофейку! Мамуля, а тебе чаю, да?
– Да!
– А мороженого?
– Боже упаси. Да, кстати, надо привести приговор в
исполнение!
– Какой приговор? – удивилась Дашка.
– Дашенька, меня приговорили к съедению идиотской
надписи на торте!
– А ее уже Данька слопал!
– Повезло тебе, Марат, с зятем!
Марат довольно ухмылялся.
Семейная идиллия уже начинала меня раздражать. Надо бы
как-то отвлечь от нее Марата. И он будто прочитал мои мысли.
– Дорогие мои, а не пойти ли нам погулять?
– Ой, нет, сегодня из Москвы «КВН» показывают, давайте
вместе посмотрим!
Ей, как всегда, хотелось всего и сразу.
– Дарья, опять «пипи и яблоко»?
Дашка залилась краской и фыркнула.
– Знаешь, Марат, когда твоей дочке было три года, она
вдруг влетела ко мне в комнату с криком: «Хочу пипи и яблоко!» Так это и вошло
в наш семейный фольклор.
Марат умиленно улыбался.
– А я, пожалуй, не прочь пройтись, – сказала
я. – Даня, ты, конечно, останешься с Дашкой?
– Да, мне тоже охота посмотреть «КВН».
– Марат, а может, ты предпочитаешь посмотреть с
ребятами «КВН»? Так ради Бога, я отлично пройдусь одна.
– Нет, мне хочется размяться.
– Но потом возвращайтесь пить чай! – напутствовала
нас Дашка.
– Кира, а ты не хочешь искупаться? Сейчас, вечером,
такая приятная вода.
– Но где? На набережной сейчас прорва народу!
– Нет, поедем за город, найдем пляж потише и
искупаемся! Или просто погуляем вдоль моря, но купальник ты все-таки возьми.
– Мама, захвати еще теплую кофту, а то после купания
может быть холодно!
– Какая чудесная у нас с тобой девочка, – сказал
Марат, когда мы уже сели в машину. – Сейчас половина восьмого, давай рванем
в Нетанию, там чудные пляжи, искупаемся, а потом посидим где-нибудь в кафе.
– С удовольствием!
– Какая ты сегодня покладистая!
Я усмехнулась и украдкой расстегнула пуговичку на юбке,
чтобы видна была коленка.
– Марат, а ты ведь пил, ничего?
– Ерунда, что я там выпил! К тому же меня практически
никогда не останавливают. Я ас!
Доехав до Нетании, мы выбрали почти совсем пустой пляж.
Начинало смеркаться, было тепло, море чуть волновалось. Почему-то и здесь, как
в Тель-Авиве, на пляже не было кабинок для переодевания.
– Марат, выйди, я переоденусь в машине.
Он покорно вылез. Я надела купальник и юбку. Когда я вылезла
из машины, Марат смотрел на меня горящими жадными глазами.
– А ты будешь купаться? – спросила я.
– Конечно!
Мы долго плавали, наслаждаясь удивительно теплой водой, и
дурачились, как молодые.
– Хватит, милая, пора вылезать, у тебя волосы совсем
промокли, ты можешь простудиться, ночи еще прохладные, идем!
Мы вышли из воды. Марат набросил мне на плечи полотенце.
– Ну вот, конечно, ты уже вся дрожишь!
Какой дурак!
Он стал заботливо вытирать меня и вдруг прижал к себе на
мгновение и тут же оттолкнул.
– Нет, не могу, я сойду с ума! Я так хочу тебя, что…
– Марат…
– Не надо, не смотри на меня так, мне начинает
казаться…
– Марат…
– Идем скорей!
– Куда?
– В машину!
Ах, не все ли равно, в машину так в машину, лишь бы быть с
ним, обнимать, целовать его. Но не тут-то было. На стоянке кишмя кишел народ.
– Поедем ко мне, – хрипло прошептал Марат. Между
тем уже почти стемнело. Он гнал машину по шоссе и вдруг резко свернул в
сторону, на какую-то узкую дорогу, проехал немного и затормозил.
– Все! – выдохнул он. – Больше не могу, черт
с ними, с израильтянами, иди ко мне скорей, моя любимая!
Все, что двадцать лет мы оба так или иначе загоняли вглубь,
от чего пытались избавиться, вырвалось наружу. Боже мой, как же я жила двадцать
лет безэтих поцелуев,этих прикосновений… Мои предположения о его возможной
несостоятельности не оправдались, и я с упоением отдалась ему в машине на
каком-то израильском проселке. Ну и коленца откалывает судьба!
Меж тем уже совсем стемнело. И к лучшему. Воображаю, в каком
мы были виде – в песке, в поту, да и одежонка наша, надо думать, пострадала во
время любовных игр, не до нее нам было.
