Вот так мы скоротали этот вечер. Наконец гости ушли.
– Завтра с утра едем на Мертвое море, – сказал
Марат.
– А сколько туда езды? – спросила я.
– Часа полтора.
– Тогда нет, с самого утра я сбегаю на пляж, искупаюсь
как человек в живом море, а уж потом поедем на Мертвое. А то сегодня я осталась
без купания.
– Мама, на Мертвом море есть что-то вроде аквапарка,
там и бассейн, и горки, можно прекрасно искупаться.
– Аквапарк аквапарком, а Средиземное море я ни на что
не променяю.
– Ну ладно, раз ты так настаиваешь… – согласился
Марат и взглянул на меня с мольбой.
– Ну, ребятки, давайте ложиться, а то я что-то с ног
валюсь, хоть и поспала немножко.
– Да, мамуля, ты права, уже поздно. Папочка, я тебе
диван разложила, а то там узко, постель постелила. Тебе одной подушки хватит?
– Конечно, хватит, деточка, спасибо! Вот только дай мне
на ночь стакан воды.
– Просто воды? Или, может, соку?
– Можно и соку.
Дашка побежала на кухню, а Марат быстро прошептал:
– Ты скоро придешь?
– Не раньше чем через час.
– Почему так долго?
– Пусть ребята уснут.
– А если я тоже усну? Ты меня разбудишь?
– Можешь быть уверен!
Не знаю, как я прожила этот час! Я долго стояла под душем,
очень долго расчесывала волосы, выбирала ночную рубашку, хотя выбор был не
такой уж большой. Обычно я сплю в ситцевых, но про запас у меня всегда есть
какая-нибудь нарядная шикарная рубашка, как говорит Лерка, «парадно-кадрильная»
– мало ли что может случиться в жизни. А сюда я взяла аж две таких рубашки,
сама не знаю почему. Нежно-голубую с розовыми прошвочками и черную с большим
декольте и пеньюаром. Нежно-голубая мне нравилась больше, но Марат мужчина
примитивный, и на него черная, пожалуй, произведет большее впечатление.
Интересно, а какая понравилась бы Коте? Нет, определенно сегодня нужна черная,
еще и из-за пеньюара, а то вдруг я столкнусь в коридоре с Дашкой или Даней? Не
дай бог! Дашка сразу сообразит что к чему, а мне бы очень не хотелось, чтобы
она догадалась, что я сплю с ее папочкой.
Наконец час прошел. Я накинула пеньюар и на цыпочках вышла
из комнаты. Сердце у меня замирало, как будто я шла на дело! Легонько толкнув
дверь, я вошла к Марату. Он сидел в кресле в одних трусах и тут же вскочил мне
навстречу.
– О, да ты совсем как в голливудском фильме! –
шепотом воскликнул он. – Потрясающе! – Он снял с меня пеньюар. –
Какое декольте!
Я была права!
Марат тихонько подталкивал меня к дивану, я присела на
краешек, легла и подвинулась к стенке. Марат, мгновенно скинув трусы, бросился
ко мне, и тут… Под его тяжестью диван накренился, и мой возлюбленный со
страшным грохотом рухнул на пол.
– О черт!
– Ты ушибся?
– Да нет, не очень.
Умирая от смеха, я вскочила с окаянного дивана и заперла
дверь. Очень вовремя, ибо буквально через секунду раздался стук в дверь и
Дашкин голос:
– Папа, что случилось?
– Да ничего, Дашенька, все в порядке, я просто не сразу
справился с диваном. Не беспокойся, иди спать.
– Ой, я забыла тебя предупредить, что нельзя садиться
на край с размаху. Прости ради Бога.
– Да ничего, ничего, я уже лежу, все в порядке, –
заявил Марат, сидя нагишом на полу.
А я корчилась от смеха. Ничего себе картинка могла бы
представиться взору дочки! Когда Дашка наконец ушла, Марат заявил:
– Больше я на этот окаянный диван не лягу! Пойдем в
столовую, там было так хорошо утром.
– Ты с ума сошел! Столовая – проходная комната!
– Тогда идем к тебе!
– Ни за что!
– А как же быть?
– Значит, не судьба, – поддразнила я его.
– Ах не судьба? Тогда мы сейчас так поступим!
Он стащил с дивана одеяло, схватил с кресла плед, расстелил
все это на полу и, как был, голый, выскочил на галерею. Вскоре он появился с
моим одеялом и подушкой в руках. И как это я, дура, не сообразила, что можно
пройти через галерею! Еще минута, и мы уже лежали на одеялах на каменном
израильском полу. Но какое это имело значение!
Утром, пока все еще спали, я побежала к морю, а когда
вернулась, дети еще не ушли.
– Мамуля, ты так крепко спала, не слышала, как папа
упал?
– Папа упал? Откуда? – спросила я и наклонилась,
словно вытряхивая песок из туфли.
– Да ладно, нечего дискредитировать отца, –
притворно возмутился Марат.
– Кстати, папа, вам по дороге, подбросьте Даньку, ему
сегодня надо попасть в одно место, а он опаздывает!
– Конечно, мы через минуту будем готовы! –
поспешила ответить я.
У Марата вытянулось лицо, он, вероятно, надеялся опять
задержаться дома.
Наконец мы сели в машину, отвезли Даню, и теперь нам уже
ничего не оставалось, как действительно ехать к Мертвому морю. Даже дорога туда
уже казалась мертвой, по обеим сторонам шоссе высились песчаные спекшиеся горы.
Мертвое море мне решительно не понравилось. Вода в нем –
сплошная соль с глицерином. Малейшую царапинку сразу начинает щипать, окунуться
толком невозможно, вода выталкивает. Берег каменистый – острая галька, без
толстых резиновых шлепанцев, которыми нас снабдила предусмотрительная Дашка, мы
бы и к воде не подошли. Народу прорва. После купания в этой воде необходимо
принять душ, а то тело покрывается липко-соленой пленкой. Вода в душе ледяная.
Короче говоря, вскоре мы уже плескались в бассейне аквапарка. Не Средиземное
море, но все-таки лучше Мертвого.
– Кира, ты ведь хотела рисовать!
– Нет, я буду работать, когда ты уедешь. Ты слишком
меня отвлекаешь!
Вот так и проходил день за днем, ночь за ночью. Марат купил
Дашке прелестный костюм и красивые туфли. Она была на седьмом небе. Еще бы,
подарок от папочки! А в среду под вечер я вдруг вспомнила:
– Дашка, а как же вторая часть дня рождения? –
Откровенно говоря, меня эта перспектива ужасала. Какие-то совсем чужие люди,
суета вместо размеренно-любовной жизни. Да и сколько ее оставалось, этой жизни?
– Знаешь, мамуля, мне что-то не хочется, папа так скоро
уезжает, я лучше чего-нибудь навру, отложу на две недели, а там и вовсе
замотаю.
Умница моя!
– Все равно один вечер нам с Данькой придется потерять,
никуда не денешься, завтра день рождения у их дирижера и мы не можем не пойти.
– В таком случае надо купить еще и платье! –
заявил вдруг Марат.
