— Чем ты занимаешься? Где ты живешь? — спрашивала она.
Тогда я вспомнил, что никто, кроме Заима, не знает, о гостинице «Фатих». И мне совершенно не хотелось трубить об этом, тем более когда разговор слышали все сотрудники.
— Ты вернулся к ней? — крикнула Сибель. — Скажи честно, Кемаль.
— Нет! — ответил я, но тихо.
— Я не расслышала, повтори! — снова крикнула Сибель.
— Нет! — ответил я опять. Но крикнуть не смог. Из трубки, как всегда, доносился гул, похожий на звучание морской раковины, когда прижимаешь её к уху.
— Кемаль, Кемаль... я не слышу... пожалуйста... — умоляла Сибель.
— Я слышу! — крикнул я изо всех сил.
— Признайся мне, — умоляла она.
— Ничего нового, — сказал я немного громче.
— Поняла! — ответила Сибель.
Звук опять утонул в шуме, потом что-то щелкнуло, и нас разъединили. Тут же раздался голос операционистки с нашего коммутатора:
— Связь с Парижем прервалась. Соединить вас опять, господин директор?
— Нет, дочка, спасибо. — Привычку называть всех сотрудниц фирмы словом «дочка», какого бы возраста они ни были, я заимствовал от отца. Поразительно, как быстро я перенимал его привычки. И удивительно, сколько решимости оказалось у Сибель... Но все, лгать далее не было сил. Сибель из Парижа мне больше не звонила.
45 Поездка на Улудаг
О возвращении Сибель в Стамбул я узнал в начале двухнедельных февральских школьных каникул, когда весь большой свет Стамбула обычно отправлялся на горнолыжный курорт Улудаг. Заим тоже собрался поехать в горы со своими племянниками, и перед отъездом позвонил мне на работу. Мы договорились пообедать в «Фойе». Сидя друг напротив друга, мы ели фасолевый суп, как вдруг Заим с нежностью, пристально посмотрел на меня:
— Я вижу, что ты прячешься от жизни и с каждым днем все больше превращаешься в грустного, одинокого неудачника. Меня это огорчает.
— Не огорчайся... Все в порядке.
— Ты выглядишь несчастным, — сказал он. — А надо радоваться жизни.
— Для меня счастье не является целью жизни, — мои слова прозвучали неубедительно, и я поправился: — Почему ты считаешь, будто я несчастлив и прячусь от жизни... Нет. Я стою на пороге новой жизни, в которой мне будет спокойнее...
— Хорошо. Расскажи хотя бы об этой твоей новой жизни! Нам всем интересно.
— Всем — это кому?
— Перестань, Кемаль, — рассердился он. — Чем я перед тобой виноват? Разве я не лучший твой друг?
— Лучший.
— Мы — это я, Мехмед, Нурджихан и Сибель... Через три дня уезжаем в Улудаг. Айда с нами! Нурджихан едет, чтобы присмотреть за племянницей, а мы — составить ей компанию.
— Значит, Сибель вернулась.
— Еще десять дней назад, в прошлый понедельник. Она тоже хочет, чтобы ты поехал. — Заим благодушно улыбнулся. — Но не хочет, чтобы ты знал о её желании. Я тебе это говорю тайком от неё. Смотри, не наделай глупостей в Улудаге.
— Нет. Да я и не поеду.
— Поехали, хорошо ведь будет! Обо всем забудешь, все пройдет.
— Кто еще знает? Мехмед с Нурджихан знают?
— Только Сибель, — сказал Заим. — Мы с ней об этом говорили. Она тебя очень любит, Кемаль. И прекрасно видит, что именно твое человеколюбие довело тебя до такого состояния. Она понимает тебя и хочет спасти.
— В самом деле?
— Ты идешь по неверному пути, Кемаль... Все мы безнадежно влюбляемся в самого недоступного нам человека... Каждый испытывает такое. Но в конце концов проходит через это, не испортив себе жизнь.
— А зачем тогда все любовные романы, все фильмы о любви?
— Мне безумно нравятся фильмы о любви, — воодушевился Заим. — Но ни в одном из них я не видел, чтобы такой, как ты, оказался прав... Полгода назад ты перед людьми, у всех на глазах обручился с Сибель. Какой прекрасный был вечер... Еще не поженившись, вы стали вместе жить у неё на даче, принимать друзей... Всем это очень понравилось, все посчитали это цивилизованным поступком — ведь вы скоро поженитесь. Никто не счел такое постыдным. Я даже слышал, многие решили взять вас в пример. А теперь ты, не считаясь ни с кем, уезжаешь из её дома. Ты бросаешь Сибель? Почему ты бежишь от неё? Ты молчишь, как ребенок, и не желаешь ничего объяснять.
— Сибель знает...
— Не знает, — помотал головой Заим. — Как она объяснит другим, что произошло? Что ей сказать людям? Этого она не знает. Как ей смотреть в глаза другим? «Мой жених влюбился в продавщицу, мы расстались» — так ей надо говорить? Она обижена на тебя, Кемаль, сердится. Вам бы встретиться. А в Улудаге все забудется. Ручаюсь, Сибель готова сделать так, будто ничего не произошло. Мы остановимся в «Гранд-отеле», Сибель с Нурджихан в одном номере, а мы с Мехмедом заказали себе другой — угловой на втором этаже. Тот, что окнами выходит на вершину. Помнишь, она всегда в облаках. В номере есть еще третья кровать. Если поедешь, будем, как в юности, буянить до утра... Мехмед сгорает от страсти по Нурджихан... Вот и подсмеемся над ним.
— Уж если подсмеиваться, то надо мной, — усмехнулся я. — Ну, хотя бы у Мехмеда с Нурджихан все получилось.
— Поверь, я никогда не буду подсмеиваться над тобой, да и другим не позволю, — сказал Заим простодушно.
По этим его словам я понял, что страсть моя давно стала предметом насмешек во всем обществе или, по меньшей мере, среди наших знакомых. Но это я предвидел.
Меня удивил Заим, который с таким невероятным тактом придумал поездку в Улудаг, чтобы помочь мне. В детстве и юности мы часто ездили туда кататься на лыжах, как многие другие наши знакомые из Нишанташи, а также большинство партнеров отца по работе и разным клубам. Я так любил эти поездки, во время которых встречались все, кто давно и хорошо знал друг друга, когда завязывались новые знакомства, устраивались браки и когда даже самые стеснительные девушки танцевали и веселились допоздна. Находя потом случайно в шкафу старые отцовские лыжные перчатки или лыжные очки брата, которыми пользовался после них, я с нежностью вспоминал о минувших днях и всякий раз, когда на глаза попадались открытки с видом «Гранд-отеля» в Улудаге, которые мама присылала мне в Америку, чувствовал, как в душе поднимаются волны счастья и тоски по тем дням.
Я поблагодарил Заима и сказал: «Извини, не поеду. Поездка будет тяжелой для меня... Но ты прав, нам с Сибель нужно встретиться и поговорить».
— Она сейчас живет не на даче, а у Нурджихан, — уточнил Заим. Повернувшись, он посмотрел на веселых посетителей «Фойе», становившихся все богаче, тут же забыл о моих бедах и улыбнулся мне на прощание.
46 Можно ли бросать невесту перед свадьбой?
Сибель я решился позвонить только в конце февраля, после того как они вернулись из Улудага. Мне совершенно не хотелось разговаривать с ней, потому что наверняка все закончилось бы скандалом, слезами и словами раскаяния, и я ждал, когда она найдет способ и сама вернет мне кольцо. Но однажды я все же решился позвонить ей и нашел Сибель дома у Нурджихан. Мы договорились встретиться за ужином в «Фойе».