Я посмотрела на Малика. Он кивнул мне в знак понимания, а
также обещая вмешаться в случае необходимости. Я закрыла глаза, предчувствуя
предстоящую драму, и попросила сил, чтобы справиться.
Итак, за три часа до рассвета, мы встали на столбы посреди
Гайд Парка, ожидая восхода солнца.
Практически в течении трех часов мы, вампиры, которых
использовали в качестве пешек в политической игре, которая нас не касалась,
стояли на своих столбах. Разумеется, это несправедливо. Но ведь точно далеко не
впервые для достижения политических целей использовали и манипулировали другими
людьми. Разве, по сути, не таким образом поступали все диктаторы и народные
вожди на протяжении всей истории - использовали людей для достижения
предположительно важных политических целей?
Три часа назад нас было четверо. Теперь двое. Келли
оступилась и упала, когда начал пробиваться рассвет и ею овладела усталость. У
Линдси от усталости и обезвоженности случилась судорога, и она рухнула на
землю.
Какова бы ни была цель испытания, оно теперь сводилось ко
мне и к Джульетте.
Мы стояли в тишине. У нее телосложение эльфа и тонкие черты
лица. А у меня способность держать равновесие благодаря занятиям балетом,
однако тем не менее тело одеревенело и болело. Джульетта обула кроссовки, для
той части испытания, которая предполагала бег, а я все еще была босиком и едва
чувствовала ноги: судорога давно уступила место покалывающему онемению. Все
остальные мышцы болели, из-за попытки сохранять равновесие. Я знала, что по
окончанию задания, все будет болеть.
На востоке небо окрасилось в жгучий оранжевый цвет. Вампиры,
оставшиеся с нами на улице, забились в тень, чтобы защититься от восходящего
солнца.
У нас же такой возможности не было.
Фрэнк вышел на задний двор, держа в руке вычурную изысканную
кружку. Он вышел из Дома, по-видимому, чтобы удостовериться, что мы не попадали
со столбов или не устроили нарушающего правила перерыва. Я не уважала
надзирателя, который не потрудился дежурить на экзамене, крайне важном, по его
мнению, для Дома.
Малик же, скрестив руки на груди, стоял перед нами спиной к
востоку. Он явно был утомлен, глаза опухли от усталости. Но он остался с нами,
охранял нас. Это было что-то типа обещания отцу детям, что раз он не может
предстать перед испытаниями вместо нас, то он решительно поддержит нас во время
них.
Этот человек был Мастером вампиров.
Он с подозрением наблюдал за Фрэнком, пока тот пересекал
двор.
- Восходит солнце, - сказал Малик, - Если в этом испытании
есть смысл, то следует его уже начать.
- Ну, разумеется, смысл есть, - ответил Фрэнк. Мы же
испытываем стойкость. И она заключается вовсе не в том, чтобы стоять на столбе
это не сложно. Дело в том, способны ли они стоять на столбе на солнце.
Мы с Джульеттой нервно переглянулись.
- Это убьет нас, - сказала она.
Нас частично защищала тень от деревьев, растущих на заднем
дворе. Но по мере восхода солнца, лучи постепенно подали на лужайку, все ближе
подбираясь к нам... И они достигнут Джульетты быстрее чем меня.
- Это глупо, - заговорила я. В моем голосе слышалась
истерика. Она стоит дальше меня, и солнце сожжет ее, прежде чем оно достигнет
меня.
- Это чистая случайность, - сказал Фрэнк. - Она выбрала себе
место. И в этом никто не виноват.
Но это просто было неправильно. Фрэнк сам указал нам на наши
места.
- Не могу поверить, что ГС оправдает этот поступок, - сказал
Малик. Не по отношению к вампирам, которые принесли клятву Дому, поклялись его
защищать.
Фрэнк повернул голову в сторону Малика.
- Ты не считаешь, что умение выдержать солнце важно для
вампира? Думаешь, они не могут столкнуться с такой ситуацией?
- Если Богу будет угодно, - прищурившись, сказал Малик, -
чтобы они когда-нибудь попали в такую ситуацию, то это будет, когда они
окажутся в руках врага, а не организации, которая существует, чтобы их
защищать.
Эта ситуация полностью соответствует моему мнению о ГС,
подумала я. Возможно, много лет назад они были созданы для защиты вампиров,
организации Домов и для обеспечения порядка, но исходя из поведения Дариуса
Веста и этого чудовища сейчас их только заботит то, как бы доказать свою политическую
позицию.
Возможно, пришло время пересмотреть возможность своего
участия в Красной Гвардии. Вероятно, сейчас, после смерти Этана и когда на
Малика оказывали давление, пришло время задуматься о защите всех вампиров, и не
только тех, которые принадлежат Дому.
Когда солнце поднялось над горизонтом и двор озарили лучи
солнца, доводы в пользу членства в КГ стали весомей.
Луч удлинился, потемнел, достиг столба Джульетты и пополз по
нему вверх. Я с ужасом наблюдала, как носы ее кроссовок накалились до
ярко-красного цвета.
- Джульетта? Ты в порядке?
У нее по щекам потекли слезы, но она сжала челюсти и стояла
на месте, мужественно сохраняя молчание. Джульетта, наверное, испытывала
колоссальную боль, но все же она стояла на вершине своего столба, отказываясь
покориться.
Ее голод, казалось, тоже сыграл свою роль: ее глаза налились
серебром, выступили клыки. Боль, голод и истощение пробудили хищника.
Я посмотрела на Фрэнка. Тот пил из своей кружки, оставаясь
совершенно равнодушным к ее агонии.
- Вы должны положить этому конец. Разве вы не видите, что ей
больно?
Он просто высокомерно выгнул бровь.
- Отлично, раз вы ничего не делаете, сделаю я. Я прекращаю
испытание, - я было собралась спрыгнуть со столба, но его слова заставили меня
замереть.
- Оставайся на своем месте, Мерит. Оставайся на этом столбе
или ты будешь снята с должности Стража этого Дома. То же касается и Джульетты.
Если вы не можете поставить всеобщее благо выше отдельного индивида, тогда ни
один из вас не достоин своего места.
Всхлип эхом прокатился из той части лужайки, где стояла
Джульетта, когда я изумленно посмотрела на Фрэнка.
- Вы не можете снять меня с должности Стража. Меня назначил
на нее Этан. И только Малик уполномочен меня разжаловать.
- Ох, только я могу, - сказал Фрэнк. На мне лежит
обязанность навести в Доме порядок. Вампир, который добровольно отказывается от
испытания и отказывается придерживаться установленных стандартов для своих
братьев и сестер по оружию, вовсе не является вампиром, который в первую
очередь руководствуется интересами Дома.
Я посмотрела на Джульетту. Ее трясло от невыносимой боли.
Она рыдала, обхватив себя руками.
- Джульетта, спускайся оттуда!
- Н-не мо-могу! заикаясь, ответила она. - Я не могу не быть
охранником. Я только это и умею. Этот Дом - моя жизнь.
